Дружина сестрицы Алёнушки [СИ]

— Ну, где вы там?! Смотрите! — Лебедь отошла на пару шагов от зеркала. — Вот каким оно теперь стало, Лукоморье… Как знать, может, не сожги мы тогда бороду Черномору, иначе бы все обернулось. Замок-то его белокаменный был таким красивым.

Взглянув на полуостров, Алена вспомнила панораму битвы на Курской дуге. Тут и там среди опаленной, изрезанной траншеями земли были разбросаны тела каких-то чудовищ или обломки механизмов. Вместо дубового леса и пышных садов среди гор перелопаченной земли и строительного мусора лишь кое-где виднелись чахлые, пожелтевшие кусты. От материка полуостров теперь был отрезан широким каналом, использовавшимся в оборонительных целях. По обе стороны от канала чернели валы и траншеи, обсаженные железным шиповником, вьющимся, словно колючая проволока. Три водяных мельницы, колеса которых прежде крутила идущая по каналу вода, теперь не работали. Одна мельница горела неестественно ярким пламенем, а две другие уже лежали в руинах. Вода в канале перед ними вышла из берегов и медленно заливала окрестности. На валах и в траншеях внутри полуострова кипела активная деятельность. Десятки людей рыли, что-то куда-то перетаскивали. Спешно возводилась еще одна линия обороны. Посреди полуострова серым неровным пятном возвышался огромный бастион, в центре которого, на ржавой железной турели крутилась конструкция из дерева и железа, на вид похожая на огромный арбалет с оптическим прицелом и дюжиной дополнительных устройств непонятного назначения. Вокруг турели бегал, размахивая руками, лысый карлик с искаженным от волнения лицом — Черномор. По всему полуострову были хаотически разбросаны различные постройки. Некоторые из них уже догорали. В нескольких, еще уцелевших, шла, видимо, упорная работа. Нещадно чадили трубы, крутились колеса. Лоснящиеся от пота люди то и дело вывозили оттуда что-то непонятное на тележках и сваливали в груду недалеко от входа. По ту сторону канала, на материке, земли видно не было. Только клубился черный туман, из которого порой вылетали или выползали новые чудища Кощея.

«Лукоморья больше нет, от кота простыл и след.
Дуб годится на паркет, так ведь нет.
Выходили из избы здоровенные жлобы
Порубили все дубы на гробы»

— вспомнилось Алене.

«Метко подмечено, — Змей положил ей руку на плечо. — Сама придумала?»

«Нет. Это Владимир Высоцкий… Давно написано, но такое ощущение, что он все это видел».

Тем временем одна из тварей Кощея, взмыв из черного тумана полетела над полуостровом. Следом за ней устремились еще три таких же. Черномор тут же подскочил к своей машине и принялся крутить и дергать какие-то рычаги у ее основания. Баллиста, резво повернувшись, стрельнула в первую из тварей. Вылетевшее из баллисты копье, ярко сверкнув на солнце, впилось в перепончатое крыло кощеевой твари, и та, войдя в штопор, рухнула у подножия бастиона. Из ее блестящего брюха повалил густой черный дым. Остальные перепончатокрылые твари тут же бросились в рассыпную и хаотично закружили вокруг бастиона, забрасывая его, и окрестности зажигательными снарядами. В небо взмыли новые клубы дыма и огня. Один из снарядов упал рядом с баллистой, и занявшееся на месте его падения пламя коснулось своими языками нижней части механизма. Десяток черноморовых людей тут же бросился засыпать разливающееся пламя песком. Твари, кружа, подлетали все ближе к баллисте. Черномор, выпустил по ним еще пару сверкающих копий, но промазал.

Тем временем на разливающиеся воды канала пахнуло холодом. Вода моментально покрылась толстым слоем льда, и по этому льду из черного тумана на Лукоморье устремились десятки разнообразных, ходячих, ползучих и колесных, по большей части механических, тварей.

Горыныч за спиной Лебеди украдкой взял за руку Алену и вложил ей в ладонь маленький ларчик.

«Возьми и спрячь. Никому на отдавай, разве только Яге. Там игла». И прежде, чем Алена успела что-то сказать, Горыныч шагнул к волшебному зеркалу.

— А слетаю-ка я туда. Не хочется, чтобы Кощей это кольцо первым брал. И вообще…

— Только ты осторожнее, — Лебедь сделала несколько пассов руками и кивнула Змею. — Лети.

— Не надо! — Алена кинулась к Горынычу, но тот одним прыжком влетел в заколыхавшуюся гладь зеркала.

Глава 19

Когда закончится это сраженье,

И если ты доживешь до рассвета,
Тебе станет ясно, что запах победы
Такой же едкий, как дым пораженья.

А ты один средь остывшей сечи,

И нет врагов у тебя отныне,
И небо давит тебе на плечи,
И что же делать в этой пустыне?

Гр. Белая гвардия.