Дружина сестрицы Алёнушки [СИ]

Алена повернула налево и пошла вдоль берега моря. Солнце припекало все жарче, а волны так заманчиво плескали по песчаному берегу, что девушка, сняв сандалии и прицепив их за ремешки к сумке, побежала вдоль берега босиком, по мокрому песку. Тревога внутри нее спряталась, уступив место ликованию. Алена раскинула руки, словно обнимая весь этот мир.

— Здравствуй, моя сказочка!

Волны приятно холодили, накатывая порой на босые ноги. Крикнула что-то похожее на приветствие пролетевшая мимо чайка. Вдруг волна, накатившись с шипением, захлестнула ей ноги гораздо сильней, чем обычно, почти до колен. Алена ойкнула и едва сумела устоять на ногах.

— Ш-шишечки… — послышалось ей в шипении прибоя. — Ш-ш-ишечки принесла?!

И кто-то холодный коснулся ее ноги у щиколотки… Но хватать не стал. Откатился назад вместе с волной.

— Нет больше шишечек… — виновато развела руками Алена. — Вы уж простите. Последнюю извела, чтоб сюда дойти, — в подтверждение своих слов девушка вывернула карманы шорт. Нашла в правом кармане конфетку, развернула фантик и бросила ее в море — Вот, хоть это возьмите.

— С-сладкая… спасибо, — послышалось ей в шипении волн.

Через некоторое время в дали показался знакомый частокол и островерхая тесовая крыша терема.

— Ну, вот и застава, — улыбнулась Алена.

Подойдя вплотную, постучалась в большие дубовые ворота. Из-за частокола раздался нервный, с подвываниями, лай Полкана. Никто не открывал. Алена заколотила в ворота сильнее. В нору, прорытую под калиткой, на мгновение высунулся собачий нос. Фыркая втянул воздух. После чего лай Полкана перешел в скулящий вой.

«Похоже, никого нет дома… Помнится, где-то тут был рычажок…»

Найдя рычаг, девушка открыла калитку, вошла. Подозрительно обнюхав ее со всех сторон, Полкан завилял хвостом и преданно уставился в глаза.

— Узнал, мой хороший? — Алена погладила пса, и тот радостно запрыгал вокруг.

Внутри дома было темно — все ставни оказались закрытыми. На вещах лежал толстый слой пыли. Сердце Алены замерло от тоскливого предчувствия. Радости уже как ни бывало. Она торопливо обежала покои — никого. В каменных палатах — пристрое, который воздвиг для Алеши и Лебеди после свадьбы Морской Царь, — пыли было поменьше. В застекленных косящатых окошках играл солнечный свет. Но в остальном — все то же запустение. На резном столике из моржовой кости лежала придавленная зеркальцем и уже покрывшаяся слоем пыли записка: «Буду на Перунов день. Целую Л.»

«Перунов день, это когда? — не поняла Алена. — И какое здесь сегодня число?.. Стоп! Это что же? Алеша и Лебедь не живут теперь вместе? Только по праздникам встречаются? Недолго же длилась у них любовь…»

Усевшись на скамью, Алена глубоко задумалась. Не таким, ох, не таким виделось ей возвращение на заставу богатырскую.

«Ладно, Лебедь — птица вольная. Под водой, небось живет, под папиным крылышком. Или летает где… Но куда все богатыри подевались?»

Со двора снова раздался тоскливый вой Полкана.

— Ах ты, бедненький! Что ж тебя все хозяева бросили? Небось, и не ел ничего с тех пор, как они разъехались… Точно! Под калиткой нору себе вырыл. В лес, небось, ходит теперь за добычей. Только, что он там может поймать? Он же не волк, а собака.

И Алена, вернувшись в горницу, начала рыться в расставленных по углам сундуках. Нашла и расстелила скатерть самобранку. Скатерть лежала перед ней на столе белая, идеально чистая, но совершенно пустая.

— А! Совсем забыла! — девушка постучала по скатерти пальцем и скомандовала: — Свернись!

Скатерть аккуратно скаталась в рулон. Потом Алена снова постучала.

— Развернись!

Скатерть развернулась. Пахнуло озоном, и на ней возникла миска с горячими щами, другая, с кусками вареного мяса, поднос с пирожками и кувшин с квасом.

— Ну вот, другое дело, — довольно улыбнулась Алена.

Наложив в одну из мисок пирожков и добавив несколько кусков мяса, она отнесла все это во двор. Высыпала в деревянную миску Полкана. Тот радостно запрыгал, как только девушка сошла с крыльца, а затем принялся жадно, давясь кусками, хватать мясо и пирожки.

— Да сколько ж ты голодал, бедненький, — покачала головой Алена. Впрочем, ей и самой уже хотелось есть.

Наевшись досыта, она остатки отнесла Полкану. Тот уже опустошил свою миску начисто, и довольный лежал в тени крыльца. На новую порцию еды он посмотрел с тоской — и рад бы съесть, да в живот не помещается. Но из вежливости сжевал еще один пирожок. Алена велела самобранке сложиться и положила ее на место. Вышла на крылечко и усевшись на теплой, нагретой солнцем ступеньке стала думать.

«Похоже, что разъехались они надолго. Прямо сейчас вряд ли кто-нибудь вернется. Тут, может быть, каждая минута дорога, а я сижу, дожидаюсь у моря погоды. Надо срочно делать что-то!.. А схожу-ка я к Бабе Яге, посоветуюсь. Может, она что придумает?»

Алена бросила сумку с вещами в горнице, рядом с одним из сундуков, и поспешила в лес, взяв с собой только злосчастную книгу. Ей очень хотелось открыть заложенное место и прочитать, что же будет дальше. Но страх был сильнее. Алене казалось, что Змей еще жив. Что с ним все в порядке. Пока в порядке.