Дружинник

– Так мы же никогда не воевали в составе регулярной армии. Там совсем иные порядки. Как можно себе представить, чтобы боярский дружинник подчинился какому-нибудь офицеру-дворянину? Да он скорее пристрелит его, чем его команды станет выполнять! Каждая дружина – отдельная боевая единица, которая слушается только своего воеводу или главу рода. Мы давали клятву главе рода. Пресмыкаться перед какими-то простолюдинами и дворянчиками в армейской форме – это же унизительно!

– А у противника то же самое?

– Естественно! Попробуй заставить герцога или графа подчиняться другому герцогу или графу. Это же абсурд! Никто в жизни на такое не пойдёт! Все только пуще перессорятся друг с другом. А многие герцоги в родственных отношениях с нашими боярами. Как им воевать-то друг с другом?

– Ну значит, эта война долго не продлится, – рассмеялся я.

– Если бы... – вздохнул дружинник. – Всё может статься гораздо хуже. Империи расколются на множество частей, каждая из которых объявит свою независимость. Все начнут воевать против всех!

– По-моему, это уже давно происходит.

– Но будет ещё хуже! Империи погибнут, цивилизации придёт конец! Некоторые утверждают, что это предвестие Страшного Суда.

– И ты в это веришь? – скептически посмотрел я на дружинника.

– Так говорят старшие, – пожал он плечами. – А им лучше ведомо.

Когда мы приехали в Москву, было три часа дня. Более суток мы провели в дороге. Погода стояла паршивая. Моросило с самой ночи. Осень вступила в свои права.

Мы взяли извозчика и доехали до моего дома.

– Так значит, ты уже был здесь? – полюбопытничала Катрин, когда мы вошли внутрь. – Нашёл что-нибудь интересное?

– Нашёл, только времени разбираться не было, – я прошёл в гостиную, отодвинул шкаф, вынул кирпич и, достав железную коробку, продемонстрировал своим спутникам. – Тут хранятся дневники моего отца. Кое-что я читал, но не всё. Сейчас я должен выудить максимум информации, и вы мне в этом поможете. Но вначале было бы неплохо тут прибраться, а то в пыли утонуть можно.

Таня уже была в курсе моей истории, Виктору тоже вкратце объяснил суть происходящего, а то он явно не понимал, что за дела тут творятся. А затем, оставив своих спутников заниматься уборкой, я направился к дому бывшего слуги моего отца.

Я постучал в окно. Никто не открыл. Ещё раз – снова тишина. Тогда я стал колотить сильнее и стучался до тех пор, пока с соседнего двора не вышел бородатый мужик.

– Вам кого надоть, молодой человек? – спросил он.

Я ответил, что мне требуется Георгий.

– Так нету ж его, – развёл удивлённо руками сосед. – Али не слышали? Во вторник же преставился.

Глава 16

Известие о смерти Георгия огорчило меня. Погиб ещё один человек, который что-то знал о моём отце и о людях, с которыми тот, возможно, был связан. Я принялся расспрашивать соседа, когда и как помер бывший денщик.

— Дык пять дней назад, — ответил мужик. – Во вторник. Руки на себя наложил, говорят, застрелился. И медики, и полицаи приезжали. Ходили тута всё спрашивали.

– Но почему?

— А кто его ведает? Я-то и сам с Георгием не общался шибко. Он вообще ни с кем не общался. Нелюдимым был. Ну вот и не выдержал, видать, одиночества.

Вернувшись домой, я рассказал своим о случившемся.

– Один вопрос меня мучает: не могло ли это быть убийством? – признался я.

– Думаешь, убили? Кому и зачем нужна смерть бывшего слуги, который уже много лет живёт один в этой деревне и ни с кем не общается? — поинтересовалась Катрин.

– Он что-то знал. Мы разговаривали с ним в прошлый мой приезд. Он явно умолчал некоторые сведения. Видимо, кто-то прознал о нашей с ним встрече и решил, что стоит заткнуть его навсегда. Так или иначе, не считая дневников отца, Георгий был единственной моей зацепкой, а теперь даже этого нет.

Остаток дня я помогал убираться в доме, а кода наступила ночь, вновь отправился к избе Георгия, чтобы проникнуть туда и осмотреть личные вещи.

Дождавшись, когда улица обезлюдит, я взял керосиновый фонарь и вышел из дома. Народа почти не было. Только два подвыпивших мужика прошли по дороге, да какой-то господин в дорогом пальто торопливо прошагал в сторону центра.

Убедившись в том, что меня никто не видит, я перелез невысокий штакетник. Дверь в дом оказалась не заперта.

Внутри до сих пор пахло мертвечиной. Я зажёг лампу и начал осматривать избу. В спальне всё было перевёрнуто вверх дном: то ли полиция постаралась, то ли убийцы (если, конечно, это действительно было убийство). В любом случае, здесь явно кто-то что-то искал. Книги и одежда были раскиданы по полу, кое-где виднелись следы запёкшейся крови. Но кому и зачем понадобилось перерывать весь дом? Я всё сильнее утверждался в мысли, что Георгий имел некие сведения, за которые поплатился жизнью.

Полночи я убил на то, чтобы просмотреть шкафы, ящики, книги и личные вещи, но ничего не нашёл. А может, не заметил. В любом случае, до утра тут оставаться было нельзя, и я вернулся домой.

Таня не спала. Она просматривала дневники моего отца.