Друзья и герои

– Буквально все, – ответил Якимов.

Гарриет почувствовала себя уязвленной: она воображала, что они с Гаем уже стали частью местного общества, но оказалось, что это не так. Однако когда последний корабль ушел, в городе воцарилась совсем иная атмосфера. Люди не знали наверняка, кто уехал, а кто остался, и поэтому встречали друг друга с ликованием. Словно ветераны, задержавшиеся, чтобы дать отпор врагу, они смотрели друг на друга с заново обретенной приязнью.

Тем временем ситуация на фронте переменилась. Стоило уплыть кораблю, как на улицах началось ликование: сдалась альпийская дивизия, застрявшая в горах Пинда. Греки взяли пять тысяч военнопленных. «Даже Муссолини не может заставить итальянцев драться!» – говорили люди друг другу. Греки, которые до этого сражались, не веря в свою победу, стали видеть во враге водевильного злодея, который валится с ног от первого же удара.

На фоне всеобщего ликования в Татой[27] и Элефсис начали прибывать британские летчики. Они появились на городских улицах как раз в тот момент, когда греки упивались восторгом и надеждой.

Гай и Гарриет шли в «Зонар», чтобы встретиться там с Аланом, и по пути встречали молодых англичан – робких, розовощеких, окруженных восторженными афинянами. Возле кафе они встретили толпу, которая несла на плечах бородатого английского летчика, направляясь к улице Гермеса. Вокруг гремел греческий боевой клич: «Аэра! Аэра!» – на что пилот, размахивая руками, отвечал: «Йо-хо-хо и бутылка рома!»

– Это старинный английский боевой клич, – пояснил Алан, и окружающие стали передавать его слова дальше. Аплодисменты усилились.

Пилота уже не было видно, но, прежде чем шумное веселье стихло вдали, на углу улицы остановился грузовик с греческими солдатами. Они сидели на горах одеял и теплой одежды: афиняне жертвовали всё возможное в помощь солдатам, которые вынуждены были сражаться под дождем и снегом. При виде грузовика прохожие бросились к солдатам и стали хватать их за руки. Гарриет, заразившись всеобщим возбуждением, взяла бокал Алана, подбежала к грузовику и протянула его солдатам. Один из них с улыбкой принял бокал, но не успел он отхлебнуть, как грузовик тронулся.

– Простите, – сказала Гарриет.

– Это был самый что ни на есть уместный жест, – уверил ее Алан. – Греки любят подобное. И поскольку мы еще не виделись после отхода корабля, давайте выпьем за то, что вы остались здесь несмотря ни на что. И правильно сделали, на мой взгляд. Я верю, что слабейшие одержат победу, а жертвы накажут обидчиков.

Они выпили, и Гарриет спросила:

– Полагаю, Дубедат теперь и в самом деле стал главным?

– Нет, – ответил Алан. – На приеме у Куксона произошла прелюбопытная история. Грейси у всех на глазах потребовал у Дубедата вернуть письмо, в котором назначал его временно исполняющим обязанности директора. Он решил, что до назначения нового директора школу надо закрыть.

– Но ведь директором всё равно могут назначить Дубедата.

– Возможно. Кто знает? А вот и еще один претендент на должность. Гай говорил, что хочет пообщаться с ним.

Бен Фиппс перешел Университетскую улицу; завидев Алана, он помахал ему и устремился к их столику. Он уже выглядел не таким оживленным, как раньше, хотя и пытался держаться с деланой веселостью; казалось, его мысли витают где-то далеко.

– Боюсь, что не смогу задержаться, – сказал он. – Я должен ужинать в Фалироне, а у меня сломался автомобиль. Пришлось оставить его в Психиконе[28].

– Ну, выпить-то у вас хватит времени, – возразил Алан с иронической язвительностью, которая заставила Фиппса попытаться взять себя в руки.

– Не судите меня строго, – попросил он. – Я не в форме. У меня еще осталось небольшое похмелье после Великого Прощания.

Они обсуждали прием у Куксона, когда мимо них прошла миссис Бретт: она направлялась в кафе со своей подругой, мисс Джей, и остановилась, чтобы сообщить, что съезжает из гостиницы.

– У меня теперь своя квартира. Я буду давать приемы, вот увидите! Великолепные приемы. Вы же придете? – спросила она у Алана, после чего повернулась к Принглам с тем же вопросом, не обращая внимания на Бена Фиппса, который смотрел куда-то поверх ее головы. Закончив описывать преимущества своего нового жилья, она бросила на Фиппса ядовитый взгляд. – Значит, мы наконец избавились от Грейси! Слышала, в Фалироне по этому поводу было празднество. Очевидно, не я одна радовалась его отъезду.

Приняв эту реплику на свой счет, Бен повернулся к мисс Джей и любезно поинтересовался:

– А вам понравился прием у майора? Видел, что вы оценили закуски.

Мисс Джей тут же развернулась и удалилась в кафе, но миссис Бретт не желала сдаваться. Возбужденная присутствием врага, она заговорила с еще бо́льшим воодушевлением:

– А что же лорд Пинкроуз? Надеюсь, он не уехал?

Алан, переминаясь на своих больных ногах, смущенно улыбнулся:

– Нет, он не уехал. Он с самого начала колебался и в итоге решил остаться. Полагаю, его убедили новости с фронта.