Друзья и недруги. Том 1

Вилл сказал, что утром покинет Фледстан, и Реджинальд неохотно, но согласился с ним. Как ему ни хотелось провести с Виллом больше времени, он понимал, что лишний час пребывания во Фледстане грозит тому опасностью быть схваченным слугами шерифа.

– Я выведу тебя из замка через тайный ход, – сказал он, – и поменяю коня. Твоему жеребцу нужен долгий отдых. Я осмотрел его: он так изнурен, что сейчас ни на что не годится.

Как ни жаль было Виллу расставаться с конем из Веардруна, он понимал, что Реджинальд прав: ему нужна новая лошадь, полная свежих сил. Только конюшни Фледстана могли сравниться с конюшнями Веардруна, и Вилл был уверен, что Реджинальд подберет ему лучшего коня.

Оставшись один, Вилл не раздеваясь прилег на кровать и, закрыв глаза, мысленно позвал леди Рианнон. Хранительница, ушедшая в Заокраинные земли, могла откликнуться на его зов, и она откликнулась. Ласковое, теплое, воздушное прикосновение ко лбу – и такой же ласковый тихий оклик:

– Вилл?

– Леди Ри, – чуть слышно отозвался Вилл, не открывая глаз. – Леди Ри, неужели ваша боль была так нестерпима?

В ответ послышался вздох и грустный смешок.

– Я не найду слов описать ее так, чтобы ты понял. Нестерпима – слишком мягко, Вилл. Знаю, что безмерно виновата перед сыном и дочерью – особенно дочерью! – и все же я рада, что здесь для меня все закончилось. Но ты ведь позвал меня, чтобы спросить о другом.

– Да. Я не могу найти Робина, но должен, леди Ри. Вы в силах помочь? Знаете, где он? Куда направляется?

После недолгого молчания Вилл услышал:

– Домой. Твой брат решил вернуться домой.

– В Веардрун?! – Вилл едва не соскочил с кровати.

– Нет. Домой – значит в Средние земли, Вилл. А куда именно, я не знаю. Он пока хранит втайне от всех свой путь, даже от тех, кто сейчас рядом с ним. Возможно, он сам еще точно не знает, где будет искать пристанище, но его решение вернуться в Средние земли мне известно. Это все, что я могу ответить на твой вопрос. Всем сердцем желаю удачи тебе и ему!

Вилл хотел спросить об отце, но почувствовал, что рядом уже никого нет, и крепко зажмурил глаза, удерживая непрошеные слезы. Он мог передать отцу, что молит его о прощении, но не успел.

Реджинальд разбудил его, едва начало светать.

– Идем, я провожу тебя по тайному ходу, в конце которого тебя ждет оседланный конь, – сказал он. – Тебе не стоит задерживаться во Фледстане: если хотя бы один из наших людей – соглядатай шерифа, ратники сэра Рейнолда скоро будут здесь.

Вилл был согласен с ним, но попросил разрешения попрощаться с леди Рианнон. Печально кивнув, Реджинальд проводил Вилла в часовню Фледстана.

– Я подожду тебя снаружи, прослежу, чтобы никто не вошел, пока ты здесь.

Вилл понял, что Реджинальду тяжело находиться в часовне, где на траурном постаменте лежит его мать. Подойдя ближе, Вилл посмотрел на леди Рианнон. Ее прекрасное лицо всегда казалось ему выточенным из камня. Прежде – теплого, светящегося изнутри, сейчас – белого и холодного, как мрамор.

Можно тысячу раз напоминать себе, что Посвященные воины и Девы не умирают, а покидают земной мир ради иного, наполненного солнечным светом летнего дня, но сердце все равно будет сжиматься от боли и тоски по тем, кто ушел. Отец, теперь леди Рианнон… Позавчера она еще была здесь, в этом мире, задыхалась от боли, вчера разговаривала с ним, как если бы наконец исцелилась от тяжкой болезни, с умиротворением и неимоверным облегчением. А что сегодня? Потом? Здесь ты оплакиваешь тех, кто ушел. А там не болит ли сердце за тех, кто остался?

Но Вилл не смел осуждать леди Рианнон за решение уйти: он мог представить силу боли, которая терзала ее сердце. Он знал, как глубоко она любила его отца, как отец любил ее. Знал, случайно оказавшись свидетелем их разговора.

Они не заметили его – ни отец, ни леди Рианнон. Он пришел в библиотеку раньше них и сидел в кресле с высокой спинкой, углубившись в книгу, когда они вошли – сначала она, следом за ней отец – и стали горячо убеждать друг друга всего в шаге от Вилла, но не видя вокруг никого и ничего. Вилл, слушая их разговор, невольно вжался в кресло и старался сидеть неподвижно, чтобы не выдать себя даже малейшим шорохом, так что у него от напряжения онемели мускулы.

Страстный приглушенный голос отца:

– Я больше так не могу, Риан! Разлука, встреча, снова разлука! Ты нужна мне каждую минуту! Мне мало знать, что ты есть, мне нужно, чтобы ты всегда была рядом!

Тихий вздох, потом такой же приглушенный и бесконечно печальный голос леди Рианнон:

– Альрик, я и так стараюсь задерживаться в Веардруне как можно дольше и, возвращаясь во Фледстан, мыслями, сердцем, душой все равно остаюсь с тобой!

В голосе отца явственно зазвучали гневные нотки. Бессильный гнев на Судьбу, обрекшую на любовь, но отказавшую в союзе с любимой.

– Возможно, тебе этого достаточно, Риан. Мне – нет! Помнишь, мы с тобой прошлым летом были в Уэльсе, и твоя мать, вспомнив, что наступает Купальская ночь, сказала: этой ночью всем позволяется все? Сколько раз я сожалел, что отринул ее намек!