Друзья и недруги. Том 2

– В ночь накануне битвы у Трента. – Поймав недоверчивый взгляд Эллен, он понимающе кивнул: – Да, ты вправе удивляться и не верить мне, Нелли, но так оно и есть. Конечно, я и прежде подозревал сэра Гая, но был не в силах поверить. Я присутствовал при его разговоре с Хьюбертом, помню, как менялось его лицо по мере того, как Хьюберт выкладывал ему в подробностях, что он подслушал и подглядел. Мне нелегко объяснить тебе, Нелли, но в те минуты я всей душой сочувствовал сэру Гаю. Я знал, с какой силой он любил леди Марианну, как страстно и отчаянно добивался ее согласия выйти за него замуж, словно видел в ней свое единственное спасение.

– Спасение от чего? – усмехнулась Эллен.

– От себя самого, – вздохнул Джеффри, не приняв ни ее усмешки, ни иронии. – И вдруг оказалось, что она предпочла другого. Если бы просто другого! То, что ее избранником стал именно граф Роберт, прямо-таки подкосило сэра Гая. Граф Роберт – и леди Марианна! Я мог представить, какая буря творилась в его душе. Когда Хьюберт смолк, в лице сэра Гая не осталось ни кровинки. И вдруг он расхохотался! Я даже испугался: не сошел ли он с ума? А он хохотал и сквозь смех вспоминал, как Роджер Лончем от силы пару часов назад похвалялся, что наконец добился от принца Джона повеления Гилберту Невиллу отдать дочь ему в жены. Я подал сэру Гаю кубок с водой, чем неожиданно привел его в себя. Оттолкнув кубок, он приказал Хьюберту возвращаться в Шервуд, а сам отправился к Лончему, и тот через час покинул Ноттингем. Это было утром, а ночью из Ноттингема уехал и Гилберт Невилл, чтобы встретить свою погибель, а следом за ним и мы, сопровождая сэра Гая, двинулись по дороге, что вела во Фледстан… Нет, Нелли, я долгие годы считал, что Роджер Лончем – единственный виновник расправы над леди Марианной, а сэр Гай повинен лишь в том, что в ответ на похвальбу Лончема швырнул ему в лицо: «Нечем хвалиться! Та, которую ты хотел в жены, давно делит ложе с другим». Такой порыв, продиктованный яростью, крушением всех надежд, я мог и понять, и оправдать. А вот то, что именно сэр Гай надоумил Лончема, как обойтись с леди Марианной, я узнал только в ночь перед сражением королевских ратников с вольными стрелками, и поведал мне об этом сам сэр Гай.

– Не лучше ли ему было найти священника, раз уж он решил покаяться в грехах? – глухо осведомилась Эллен.

– Я сказал то же самое, слово в слово, – с глубокой грустью откликнулся Джеффри, – а он ответил, что епископ Гесберт давно отпустил ему это прегрешение, да и не счел его поступок таковым. Тогда я спросил, зачем он мне об этом рассказывает. Он ответил, что отпущение, данное епископом, не облегчило его душу. Только одно могло бы избавить его от гнета вины – прощение самой леди Марианны, но она вряд ли простит. А еще, сказал сэр Гай, я хочу, чтобы ты знал, как сильно я виноват перед ней, и, узнав, исполнил мою волю.

– В чем же заключалась его воля?

– Сэр Гай не верил в победу королевского войска, но предпочел учесть и иной исход сражения. Он был уверен, что леди Марианна будет где-то неподалеку от поля боя. Если бы королевские ратники победили и леди Марианна вдруг попала бы к ним в руки… Сэр Гай приказал сделать все для ее спасения. Все, вплоть до того что убить ее, если иного выхода не найдется.

– Неужели ты убил бы ее? – не в силах поверить прямым и жестоким словам Джеффри, спросила Эллен.

– Не знаю! – выдохнул он, задумался, погрузившись в себя, и после долгого – очень долгого – молчания, покачав головой, повторил: – Не знаю. Я умер бы за нее сотню раз, но даже представить себе не могу, что у меня поднялась бы рука вонзить нож в ее сердце. К счастью, Господь в своей бесконечной милости избавил меня от необходимости проверять, на что я был бы способен, случись то, чего больше всего опасался сэр Гай.

Он снова впал в глухое молчание, вернувшись то ли в недавнее прошлое, то ли в события, после которых прошли годы и годы. Глядя на Джеффри, Эллен невольно пожалела, что так сильно растревожила его душу своими вопросами. Чтобы заставить его хоть немного отвлечься от мрачных раздумий, она спросила:

– На что ты надеялся, приказав охранять Марианну от ратников Лончема?

– На кого, – поправил ее Джеффри и глубоко вздохнул. – На графа Роберта, разумеется. Кроме, как на него, надеяться было не на кого. Ведь сэр Гай отказал ей в помощи, не смог побороть брезгливость. Граф Роберт любил леди Марианну иначе, много сильнее. Я знал: он обязательно придет за ней, и удивлялся только тому, что его нет во Фледстане так долго. Это потом мне стало известно, что он был в отъезде, а в тот день я в душе взывал к нему, считая не часы, а минуты. Когда вечером сэр Гай приказал мне доставить леди Марианну из караульной в комнату, где был сам, я понял, что он не один, а с графом Робертом.

– А ты к тому времени хорошо знал лорда Робина? – незначащим голосом осведомилась Эллен.

Джеффри посмотрел на нее и подавил снисходительную, но не обидную усмешку. Он прекрасно понял, что на самом деле вопрос был задан в волнении, пусть и тщательно скрываемом.