Друзья и недруги. Том 2

Заметив, что Джеффри опять начал морщиться и скрипеть зубами от боли, Эллен снова напоила его маковым настоем, и он затих. Пользуясь тем, что его забытье сменилось сном и у нее появилось время для домашних дел и отдыха, Эллен устало отошла от кровати Джеффри и вышла наружу. Выплеснув далеко за домом отхожее ведро, она вернулась и немного посидела на траве возле стены, нагретой осенним солнцем. Артос с воодушевлением грыз остатки вареного гуся, и Эллен, в уме подсчитав припасы съестного, вздохнула. Даже с гусями, добытыми Дэнисом, еды для двоих слишком мало. Сколько еще времени Джеффри проведет в горячке? Но и когда он придет в себя, его все равно нельзя оставлять одного. Он будет слишком слаб, а мужчины нетерпеливы. Поднимется с кровати, раны откроются – и все начнется заново. Надо поискать в лесу грибов и съедобных кореньев, чтобы варить из них похлебку. Нужно вино, а оно закончилось. Меда вдоволь, но муки почти не осталось. Закончатся гуси – и что у нее есть из мяса? Кабаний окорок да несколько ломтей копченой оленины. Негусто, подвела Эллен итог подсчетам. Если Джеффри выкарабкается, то, когда пойдет на поправку, у него проснется волчий аппетит. А чем она станет его кормить? Эллен впервые пожалела, что не умеет стрелять и никогда не охотилась. Правда, в озере в изобилии водится рыба и можно попробовать наловить ее, сплетя сеть. Приободренная этой идеей, Эллен вернулась в дом.

Джеффри спал, жар у него был умеренный, и Эллен, приготовив новый отвар, присела на кровать и долго в задумчивости разглядывала своего гостя.

Надо же, сколько секретов ей открылось! Парнишка, примчавшийся в Локсли с известием о том, что Гай Гисборн вот-вот приедет в селение, чтобы стереть его с лица земли, действительно не сказал, кто его послал, как Робин его ни расспрашивал. Но кто бы мог подумать, что маленького гонца отправил Джеффри, который был у сэра Гая правой рукой, его верной тенью! Интересно, почему он решил так поступить? Что им двигало?

Вспомнив, как он в бреду разговаривал с матерью, как вступался за леди Беатрис, Эллен подумала, что, наверное, он не пропащий человек в отличие от своего господина. В его груди билось даже не злое, а скорее доброе сердце. И все равно она не могла понять, что его заставляло столько лет служить Гисборну. Сочувствие леди Беатрис она понимала, но сочувствия к сэру Гаю ни понять, ни принять не могла, да и не хотела. Слишком много зла он принес всем, кого она любила, и ей самой. Если бы Джеффри был святым, она бы согласилась с его объяснением, но он вовсе не был святым. И как увязать его возвышенную любовь к Марианне с той страшной западней, подстроенной не без участия Джеффри, угодив в которую, Марианна чудом осталась жива, потеряв при этом ребенка? Эллен очень хотелось задать ему вопрос, каково это было – наблюдать, как пытают Марианну. Но, даже если бы Джеффри не спал, она воздержалась бы от этого вопроса. Не время – может быть, позже, когда он не только придет в себя, но и окрепнет.

Наступила ночь, и Эллен потеряла уверенность в том, что Джеффри выздоровеет. Жар снова усилился, а он так ослаб, что даже не шевелился, лишь тяжело дышал, приоткрыв рот. Вспомнив, как сутки назад ему привиделась Марианна, после чего жар тут же уменьшился, Эллен взмолилась:

– Мэриан, пожалуйста, помоги! Если ты и вправду вчера была здесь, то приди и сегодня!

Только полное отчаяние, в которое она впала, заставило ее обратиться к Марианне, словно та была еще жива. Так жарко Эллен молилась в последний раз, когда давней ноябрьской ночью умирал Робин, молилась всем сразу, перемежая христианские молитвы с молитвами к старым богам. Она с беспощадной отчетливостью понимала, что если жар не умерится, эта ночь станет для Джеффри последней. Сил у него почти не осталось, и воспаление неминуемо убьет его.

Ее молитвы были услышаны. В неровном свете очага она увидела, как лицо Джеффри утратило красноту, вновь стало умиротворенным, он даже улыбнулся, но ничего не сказал. Выждав недолгое время, Эллен осторожно провела ладонью по его лицу и ощутила, что жар спал, хотя и не полностью, и дыхание стало легче. Эллен порывисто оглянулась, но, конечно, кроме нее и Джеффри, в доме никого не было. Ее губы сами собой прошептали:

– Мэриан, если ты здесь, подай мне какой-нибудь знак! Пожалуйста!

Ей почудился нежный и чуточку насмешливый голос Марианны, спросивший в ответ:

– Чего ты хочешь от меня, Нелли? Чтобы со стола упала кружка или ставни похлопали сами собой?

– Чего я хочу? – вслух повторила Эллен, и по ее щекам побежали слезы. – Увидеть вас, услышать, дотронуться, ощутить тепло ваших рук. Мэриан, милая, мне так одиноко, так тоскливо без вас!

Огонь в очаге прянул в ее сторону, и лицо Эллен овеяла волна теплого дуновения, словно кто-то и вправду ласково провел ладонью по ее щеке, вытирая слезы.

– Но ведь ты сейчас не одна, Нелли. Тебе не должно быть ни одиноко, ни тоскливо, пока ты заботишься о нем. Я помогу тебе, когда в моей помощи вновь появится необходимость.