Друзья по переписке (ЛП)

А когда Люциус отпустил ее ладонь, почувствовала вдруг, как стало холодно, и, сцепив руки, прижала их к животу.

— Спасибо, мистер Малфой, — пробормотала она неловко.

— Всегда пожалуйста, мисс Грейнджер.

— А вы… собираетесь сейчас домой?..

— Пожалуй, да.

И тут ее словно прорвало, и Гермиона смущенно затараторила:

— Может быть, хотите выпить чаю? Ну… то есть, если вам хочется чаю, то… могу предложить вам чашку. Наверху… У меня в квартире. Просто… я сама очень люблю чай. А вы?..

Малфой выглядел бесконечно удивленным.

— Да, сказать по правде, я тоже очень люблю чай.

— Ну конечно, вы любите чай, — Гермиона нервно рассмеялась. — Это был глупый вопрос! Да. Верно. Тогда давайте поднимемся наверх.

Вытащив из волос свою палочку, служившую заколкой, Гермиона быстро развернулась и отперла входную дверь. Дом, в котором она жила, представлял собой приземистое квадратное строение и принадлежал одному волшебнику, сколотившему огромное состояние на своих фабриках по производству волшебных мантий. Особняк состоял из двух этажей и четырех отдельных квартир, две из которых были сейчас заняты: на первом этаже жил молодой волшебник, работающий в Министерстве магии, а на втором — Гермиона.

Поднявшись по короткому лестничному пролету и пройдя по еще более короткому коридору, они прошли к двери квартиры. И, волнуясь все сильнее и сильнее, с каждым шагом Гермиона приходила в ужас от того, что осмелилась сделать. То, что она привела к себе Люциуса несколько недель назад, теперь казалось не таким уж страшным, поскольку тогда визит был более чем оправдан: Малфой был ранен, и ей хотелось просто помочь. Но сейчас! Чем его приход обернется сегодня?

«Ничем! Мы всего лишь будем пить чай».

Она вдруг вспомнила, что в письме тоже пригласила Леголаса на чай после предполагаемого ужина.

«Да уж! Если быть честной: приглашать на чай — это единственное, что у меня более или менее получается с мужчинами».

Волшебница открыла дверь, и они вошли в квартиру, остановившись в полутемной прихожей, куда проникало лишь чуточку света из кухни. Его было совсем немного, но все же достаточно для того, чтобы в этом полумраке Люциус с Гермионой различали лица друг друга.

Опустив глаза, она невольно скользнула языком по нижней губе и не увидела, с какой мрачной и мучительной жаждой Люциус впился взглядом в ее лицо.

— Я… пойду, заварю чай… — мягко проговорила Гермиона.

— Не смею мешать.

Но она по-прежнему не двигалась.

«Почему… почему мое сердце так колотится?»

— Какой чай вы предпочитаете, мистер Малфой?

— С перечной мятой.

— Да? У меня как раз есть перечная мята.

— Чудесно.

И все же… что-то упорно не давало Гермионе двинуться с места.

«Мерлин! Я хочу поцеловать его. Ужасно хочу! Неужели это так плохо? Один-единственный короткий поцелуй. Ведь это ничего не значит, и не будет иметь никаких последствий. Он даже не изменит ничего в наших отношениях! Просто легкий и совершенно безвредный поцелуй, о котором мы забудем уже завтра. Хотя… почему-то поцелуи Люциуса Малфоя становятся для меня незабываемыми. Да в чем дело-то?! Ничто не мешает нам быстренько поцеловаться и перейти к чинному благопристойному чаепитию».

Во мраке глаза Люциуса выглядели темными, похожими на древесный уголь, а его фигура казалась особенно крупной, горделиво возвышающейся над хрупкой маленькой Гермионой. Он так и не двинулся с места, и она начала подозревать, что делает он это сознательно. Ожидая, когда она сама пойдет на контакт.

«Господи, неужели я должна набраться наглости и поцеловать его первой?» — мысли Гермионы путались: за все это время она привыкла, что именно Люциус был тем, кто проявлял инициативу. Ведь именно он целовал ее сам, именно он всегда был доминирующей стороной, практически не предоставляя ей никакого выбора. В голове Гермионы вдруг мелькнула картинка, как с силой толкает его к стене, как хватает за руки, не давая двинуться с места, и как… трахается с ним! Буквально заставив взять себя! Сейчас, в полумраке прихожей, это уже не казалось ей столь ужасной идеей…

«Мне нужно быть похрабрей. И идти вперед. Без страха и опасений. Нужно просто взять то, что хочу. Ох… смогу ли? А вдруг у меня не получится…»

Собравшись с духом, она шагнула вперед и оказалась в личном пространстве Малфоя, который по-прежнему оставался неподвижным.

«Я просто поцелую его и все… И больше ничего».

Подняв руки, Гермиона обвила шею Люциуса и приподнялась на цыпочки, чтобы видеть его лицо. Пытаясь встретиться с ним глазами, она слегка отклонилась назад и сразу же наткнулась на удивленный взгляд. Малфой выглядел так, будто его не только удивляет, но и забавляет ее поведение. Выглядел так, будто ему было жутко любопытно выяснить, насколько далеко она собирается зайти. И ничем не помогал ей! Просто стоял, не двигаясь, в ожидании следующего ее шага.

— Ах ты, вредный упрямец! Ты нарочно заставляешь меня делать все самой? — возмутившись, нарушила тишину Гермиона.

Сдержать довольную ухмылку у Люциуса не получилось.

— Не помню, чтобы просил тебя о чем-то подобном…

— Значит, ты не хочешь целоваться со мной?

— Почему же? Очень хочу.