Друзья поневоле. Россия и бухарские евреи, 1800–1917

О причастности Радзиевского к организации погрома косвенно свидетельствуют несколько его докладов. В докладе № 73 от 9 февраля 1911 года он писал: «Если же заглянуть в народные массы, в хаты земледельческого коренного люда, то там видна нищета, там слышатся стоны и жалобы на эксплуататоров евреев. Оттуда в Европейскую Россию выходят погромщики евреев, проживающих во дворцах центральных городов, и оттуда они выйдут и в Туркестанском крае, не знавшем до сих пор еврейских погромов»[1016]. Еще более провокационной выглядит фраза Радзиевского в другом докладе, № 71 от 22 января 1911 года, где он, сообщая, что мусульмане Коканда просили разрешения (!) вырезать евреев, уверял, что при этом русские не пострадают: «Народ этот [мусульмане Средней Азии] дисциплинированный ханами, дисциплина сдерживает его от выступлений против угнетателей без ведома властей. Но если эта дисциплина ослабнет, то евреям придется плохо. Ханы приучили народ к свирепости, они вырезали непокорных сотнями и тысячами. Мусульмане ни русских погромов, ни немецких не станут применять [устраивать] в случае вспышки народной мести»[1017]. Комментируя это утверждение, советский исследователь бухарских евреев Залман Амитин-Шапиро справедливо заметил, что во время восстаний в крае в 1898 и 1916 годах мусульмане обратили весь свой гнев против русской власти, а не против евреев[1018].

В этой связи особого внимания заслуживает телеграфное сообщение, переданное из Ташкента и опубликованное еврейскими газетами «Рассвет» и «Новый Восход»:

После киевских событий [убийство Столыпина] какие-то неизвестные подозрительные субъекты, появившись в городе [Оше], стали вести агитацию против еврейского населения. Среди туземного населения они распространяли слухи, что евреи украли сартовского [узбекского в данном случае] мальчика с ритуальной целью. Туземцы пришли в большое возбуждение, и точно по сигналу фанатически настроенная толпа наводнила улицы. Начался еврейский погром…[1019]

Далее этот неуказанный корреспондент приводит описание погрома. Более полную картину Ошского погрома, происшедшего во время еврейского праздника Суккот (Кущи), дают материалы административного расследования. Я счел нужным передать их основное содержание, поскольку ошские события до сих пор не нашли отражения в исследованиях.

Утром 25 сентября 1911 года среди мусульман Оша разнесся слух, что городские евреи, проживавшие в четырех домах, расположенных вблизи друг от друга в сарай-кучинской части города, затащили в один из домов мусульманского мальчика. В одиннадцать часов дня возле этих домов собралась толпа из тысячи человек. Волнение толпы усилилось, после того как к ней подошла мусульманка, разыскивавшая пятилетнего сына. Для поиска мальчика в дом бухарского еврея Гадалева были посланы несколько представителей мусульман, так как, по слухам, ребенок находился именно там. Поиск не дал никаких результатов, да и не мог их дать, поскольку пропавший мальчик в действительности был в это время на базаре. Прибывшие на место события старший аксакал, волостной управитель, пристав и несколько полицейских, пытаясь успокоить толпу, также отправились в дом Гадалева, где в то время находилось около десятка евреев, собравшихся вместе по случаю праздника. У собравшихся случилась истерика. Находившийся среди них Хия Абрамов кричал особенно неистово и требовал, чтобы его отнесли домой, так как от испуга он лишился сил.

Евреи понесли кричавшего Абрамова в соседний дом, что раздражающе подействовало на толпу. Мусульмане принялись бить вышедших евреев. Услышав крики, выбежали из дома пристав, старший аксакал и полицейские, которым удалось вытащить евреев из толпы и переправить их в дом Абрамова. После этого мусульмане, проникнув в еврейские дворы, стали забрасывать дома камнями. Оказавшиеся в доме Абрамова Эммануэль Ашеров и Ицхак-Хаим Пилосов попытались бежать оттуда через крышу соседнего дома. Там оказались мусульмане, которые столкнули Ашерова обратно во двор, а Пилосова схватили и поволокли по улице за веревку, привязанную к ноге. Затем они забили Пилосова камнями. Когда на место событий прибыли солдаты с уездным начальником, погромщики уже успели разбежаться. Уездный начальник выставил охрану возле еврейских домов, а также отправил солдат патрулировать ближайшие улицы и базар, где находились еврейские лавки. Мусульмане после убийства успокоились и не предпринимали новых действий[1020].