Друзья поневоле. Россия и бухарские евреи, 1800–1917

Другие изменения заключались в предоставлении населению права выбирать судей на три года через выборных представителей; делении края на судебные участки; ограничении полномочий мусульманских судей исками до 100 рублей; учреждении отдельных съездов казиев и биев по территориальному принципу для решения дел по искам от 100 до 1000 рублей (иски на бо́льшую сумму должны были рассматриваться в русских мировых судах); разрешении спорящим сторонам обращаться в мировой суд по взаимному согласию; отмене смертной казни и физических наказаний.

Народные суды мусульман подчинялись волостным съездам народных судей. Народные судьи и их съезды были поставлены в прямую зависимость от русской администрации. Она определяла количество народных судей в волостях, утверждала их в должностях после избрания выборными представителями мусульман, имела право их смещать, определяла время, место и число съездов народных судей. В юридическом аспекте народные суды и съезды народных судей подчинялись проверявшим их постановления русским судебным инстанциям. При обнаружении превышения полномочий в решениях народных судей и их съездов окружные суды отменяли такие решения. Стороны имели право подавать жалобы в окружные суды на решения народных судей и их съездов[1382]. До начала XX века и, в меньшей степени, позже русские судебные инстанции не имели достаточного количества квалифицированных переводчиков для проверки постановлений мусульманских судов, и поэтому многие случаи, являвшиеся с точки зрения русского законодательства судебными ошибками, не были обнаружены[1383].

Для населения, не имевшего статуса туземцев, русская власть ввела в Туркестане уездные (с 1886 года – мировые) и окружные (с 1886 года – областные) суды, подобно таким же судам в Европейской России, действовавшим на основе судебных уставов 1864 года и предусматривавшим институты присяжных поверенных (адвокатуру) и судебных следователей[1384]. Мировые суды рассматривали судебные иски до 300 рублей, иски на бо́льшие суммы подлежали ведению контролировавших их решения областных судов. Последние, в свою очередь, подчинялись Ташкентской судебной палате, находившейся в ведении Министерства юстиции. Мировые суды имели два основных недостатка: отсутствие у многих судей подходящего образования и медленное разбирательство дел. В 1882 году из семнадцати уездных судей края лишь десять имели высшее или среднее образование. Среди остальных судей четверо вообще нигде не учились, но имели судебную практику, а трое – не соответствовали занимаемой должности ни по образованию, ни по опыту[1385].

Судебное устройство в Туркестанском крае в 1886–1917 годах

До русского завоевания судебные дела между мусульманами и бухарскими евреями, как и между мусульманами и другим религиозным меньшинством – индусами, являлись прерогативой шариатских судов, где права иноверцев, т. е. евреев и индусов, были ограничены и те подвергались более жестоким, чем мусульмане, наказаниям. В то же время бывали случаи, когда евреи добивались справедливых решений и в рамках шариатских судов Бухарского эмирата, обычно в результате вмешательства эмира[1386]. Как показал Даниэль Шройтер на примере Марокко, харизматичный монарх защищал евреев потому, что в усилении гонений на них со стороны исламского духовенства видел прежде всего покушение на свою прерогативу покровительства им[1387]. Кроме подрыва авторитета, такие гонения оборачивались для монарха и прямым экономическим ущербом. Так же как и в Марокко, в Бухаре налоги с евреев шли исключительно на нужды эмирского двора. Поэтому эмиры чаще всего противились росту притеснений евреев, в том числе и в суде. Слабые властители могли опасаться конфронтации с усилившимся духовенством, но начиная с эмира Шохмурода (он правил в 1785–1800 годах) таких в Бухаре не было. Хотя при его сыне Хайдаре (правившем в 1800–1826 годах) гонения на евреев усилились, одним из проявлений чего были насильственные обращения в ислам, однако причиной этого был не возросший фанатизм населения или духовенства, а действия самого эмира. Обращая евреев в ислам и конфискуя их имущество, Хайдар быстрее компенсировал свои личные большие расходы[1388]. Такая практика шла вразрез с шариатскими законами, согласно которым, во-первых, евреи как зимми (ахль аль-зи́мма; упоминавшийся выше термин, обозначающий представителей других монотеистических религий, буквально – «люди договора») должны были пользоваться определенной свободой вероисповедания, а во-вторых, уже как за новообращенными, за ними должно было сохраняться их прежнее имущество.