Друзья поневоле. Россия и бухарские евреи, 1800–1917

Вопреки сложившейся практике, Военное министерство продолжало препятствовать законодательному переходу судебных дел бухарских евреев в руки мировых судей. Отстаивая позицию министерства, новый военный министр Виктор Сахаров выдвинул в ноябре 1904 года в письме также новому министру юстиции Сергею Манухину такой слабый для вершителя государственного колониального дискурса аргумент, как традиционность подсудности бухарских евреев мусульманским судам. Сам ощущая зыбкость своего аргумента, Сахаров предлагал обсудить данный вопрос в Государственном совете, большинство членов которого надеялся убедить в своей правоте. Принимая это предложение, Манухин тем не менее заметил, что полностью поддерживает мнение своего предшественника[1440].

Таблица 17

Количество уголовных и гражданских дел между бухарскими евреями, рассмотренных в 1901–1903 годах в мировых и окружных судах Туркестана[1441]

Поняв, что Манухин не побоится открыто выступить в Государственном совете в защиту евреев и это приведет к принятию нежелательного решения, Сахаров вновь прибег к тактике проволочек. Он отказался от обсуждения данного вопроса в Государственном совете, заявив, что хочет обсудить его в рамках готовившегося нового проекта Положения об управлении Туркестанского края[1442]. Хорошо зная бюрократическую кухню, в условиях которой шла подготовка нового Положения[1443], Сахаров не мог не понимать, что таким решением «похоронит» этот вопрос. Притом ему, конечно, было ясно, что после длительной подготовки текста проекта начнется продолжительная борьба между несколькими министерствами и ведомствами, а также между туркестанскими администраторами, связанная с обсуждением многочисленных статей Положения и примечаний к ним. К слову сказать, новое Положение так никогда и не было разработано. Хорошо понимая значение предпринятого Сахаровым хода, присяжный поверенный бухарских евреев Самарканда Михаил Буковский попытался подать в Сенат жалобу на затяжку решения Военным министерством. Сенат отказался рассматривать эту жалобу, мотивируя свое решение тем, что она критикует вопрос государственного управления, который не может быть обжалован частным лицом[1444].

Военное министерство горячо поддерживали в то время только народные судьи, опасавшиеся, что с уходом «еврейских» дел они лишатся одного из важных источников своих доходов. Казий Катта-Кургана обратился в июле 1905 года к начальнику уезда с просьбой вернуть все гражданские дела туземных евреев в ведение народных судов[1445].

Бухарские евреи Самарканда, продолжая добиваться передачи судебных дел между ними и мусульманами в ведение русских мировых судов, в октябре 1905 года подали еще одно прошение об этом. Несколько уездных начальников Туркестанского края, хорошо знакомых с мусульманскими народными судами, его поддержали. Еще раньше, в мае того же года, очередной туркестанский генерал-губернатор, Тевяшев, также высказался против подсудности бухарских евреев мусульманскому суду – в развернутом ответе на запрос начальника Главного штаба, вновь попытавшегося заручиться в местной администрации поддержкой позиции Военного министерства[1446].

Неизвестно, сколько еще Военное министерство стояло бы на страже дискриминационного статуса бухарских евреев в народных судах мусульман, если бы не законодательный прецедент по иску Нисана Пинхасова. Мировой суд отказался принять к рассмотрению его долговой иск к мусульманину, и тогда Пинхасов пожаловался в Ташкентский окружной суд. Там решили, что подобные дела должны подлежать компетенции русского мирового суда. Тогда уже ответчик-мусульманин пожаловался в более высокую инстанцию – Ташкентскую судебную палату. На заседании, состоявшемся 17 ноября 1906 года, члены судебной палаты постановили, что туземный статус – льгота бухарским евреям и они не должны из-за этого статуса вместе с прочими туземцами быть подсудными чуждому для них мусульманскому суду, несмотря на статью 211 Положения об управлении Туркестанского края 1887 года, не предусматривавшую для них исключения[1447].