Друзья поневоле. Россия и бухарские евреи, 1800–1917

Для русских жидовская слободка, как ее прозвали они, представляет уже далеко не тот колорит, какой встречается в остальных частях города, хотя улицы и постройки совершенно одинаковы. Тут резко бросается в глаза отсутствие того недоверия, той закупоренности, которыми дышат магометанские улицы. Почти везде отпертые ворота, снует народ. Всюду встречаешь женщин без покрывала; везде слышится ласковый привет, радушное предложение услуг, доверчивая улыбка и прямой открытый взгляд… Живой, смышленый по природе народ этот зажил привольно в городе и с самым искренним доверием стал относиться к русским, подавая, таким образом, благотворный пример остальным самаркандцам[263].

Отдельные бухарские евреи приняли участие и в более активных военных действиях. Так, Барух Юшваев в 1868 году участвовал в качестве джигита в походе русской армии на Самарканд и позже, в 1875–1876 годах, – в завоевании Кокандского ханства[264]. Сергей Небренчин пишет, что в ходе Кокандской кампании штабс-капитан Церицкий (очевидно, имеется в виду Константин Церпицкий) привлек 800 татар и евреев, которые активно помогали русской армии[265]. В 1875 году, во время похода Михаилa Скобелева на Коканд, Авез Бадальбаев в течение двух с половиной месяцев служил в отряде джигитов, сопровождавшем артиллерийский дивизион. Согласно мнению командира, он отличался усердием и исполнительностью[266]. Несмотря на посильное участие бухарских евреев в русском завоевании Средней Азии, некоторые администраторы с конца XIX века стали относиться к ним пренебрежительно. Об этом свидетельствует одно из многочисленных прошений Юшваева о назначении ему пенсии:

Когда генерал Куропаткин… был окружен киргизами и при одном из нападений ранен в руку, тогда он вызвал охотников доставить записку в г. Ош с просьбой о помощи. Из всех джигитов на этот опасный подвиг вызвался только я. Хотя за мной гнались враги киргизы, но благодаря доброму коню, мне удалось исполнить взятое на себя поручение, отделавшись раною, нанесенною мне пикой в бедро. И помощь из г. Оша в Лянгар была выслана своевременно. За этот… подвиг, не будь я евреем, наверное, был бы награжден георгиевским крестом, я же получил только в награду сто рублей, и то не тогда, а уже в то время, когда генерал Куропаткин был военным министром. Были мне высланы из Главного штаба…Не было ни одного сражения во время Кокандского похода, в котором участвовал генерал Скобелев, в котором я не принимал бы участия… Все оставшиеся в живых джигиты, участники Кокандского похода, уже давно получают пенсии, я же один только не получаю ничего…Я решаюсь покорнейше просить… невзирая на мою национальность исходатайствовать мне пенсию, дабы не было мне обидно против товарищей моих джигитов из мусульман. При этом присовокупляю, что за покорение Кокандского ханства имею бронзовую медаль на Георгиевской ленте, за походы в Средней Азии 1853–1895 гг. медали Николая I, Александра II, Александра III и Николая II за усердие на Аннинской ленте[267].