Друзья с привилегиями

– А, может, ну его? – беспечно произносит Раск.

– В смысле? – бегаю глазами по его лицу, которое выглядит слишком спокойным.

– Давай я выйду с тобой. Что такого-то?

– Ты хочешь своей смерти?

Стоим с Вильямом ещё несколько секунд, прожигая друг друга глазами, и он прерывает тишину своим тяжёлым вздохом.

– Ладно. Жду.

Выхожу из ванной, оставляя Раска ждать, словно Хатико своего хозяина. Делаю шаг к дивану в гостиной, пытаясь быть максимально незаметной, как будто играю роль ниндзя в каком-нибудь японском боевике. Определённо, катастрофически, колоссально терплю фиаско в первые же секунды своей операции, ибо слышу за спиной голос папы.

– Детка, что делаешь?

Разворачиваюсь с сумкой Вильяма в руках и встречаюсь с папой взглядом. Начинаю перебирать всевозможные варианты ответа на этот весьма непростой вопрос.

– Пытаюсь сделать вид, что я всё ещё невинна, словно роза из нашего сада, папуля.

– Спасаю одну дьявольски прекрасную немецкую задницу от смертной кары.

– Нагло обманываю тебя, потому что мне дико неловко признаваться тебе в том, что я и Вильям… в душе в твоей ванной… Господи, прости.

– Фрея?

Видимо, я зависла на слишком долгое количество времени, и папе уже стало страшно за моё ментальное и физическое здоровье, поэтому он прямо сейчас внимательно разглядывает смущение, намертво поселившееся на моем лице, и даже не подозревает о том, что конкретно меня так сильно смутило.

– Дай мне пять минут. Я сейчас приду на кухню, – тараторю и понимаю, что такое поведение вызовет только больше вопросов, и уже мысленно готовлюсь каяться перед папой за все свои грехи.

– Хорошо, – папа коротко улыбается и уходит на кухню, а я в замешательстве свожу брови к центру, провожая его взглядом. А так можно было, да?!

Небрежно открываю дверь в ванную, заметив скучающего Раска, сидящего на стуле и смотрящего в потолок. Кидаю ему сумку, и он, спохватившись, хватает её в последний момент, прижав к своему телу, и смотрит на меня взглядом, полным глубокой претензии. Хочу уже закрыть дверь, чтобы не палиться ещё больше, но Вильям, поднявшись на ноги, окликает меня:

– Миллз, стой. – Вопросительно смотрю на него, и он продолжает: – Согласно твоей легенде, я типа сейчас на улице. И мне придётся зайти внутрь с улицы, верно? – слышу в его голосе пренебрежение и поджимаю губы. – Как я это сделаю?

Закатываю глаза, столкнувшись с очередной несостыковкой в своей истории, и, глянув в коридор, вновь захожу в ванную, закрыв за собой дверь.

Может, и правда было проще признаться во всём папе?

– Скажешь, что зашёл с заднего двора.

– Я даже не знаю, где он находится.

– Сделаешь вид, что знаешь, – испепеляю Вильяма строгим взглядом, и он, глубоко выдохнув, коротко кивает.

– Не думал, что начну знакомство с твоим отцом с вранья, – он достаёт сменную одежду из спортивной сумки.

– Это не враньё, – приближаюсь к нему, сделав один шаг ему навстречу, а мой взгляд смягчается. – Я просто… не могу. Это слишком для меня. Я к такому не готова. Может, кто-то и может рассказать своему отцу о том, что занимается сексом в душе с парнем прямо под его крышей… – Вильям надевает брюки и, подняв голову, игриво улыбается. – Но я вот нет. Не могу.

– Когда ты говоришь это вслух, я тоже понимаю, что это перебор, – Раск мягко усмехается.

– Приходи на кухню, в общем, – быстро разворачиваюсь и хочу покинуть ванную комнату, но Вильям хватает меня за локоть, развернув к себе лицом. – Ты чего дела…

Не успеваю договорить и уже чувствую губы Вильяма на своих. Он медленно углубляет поцелуй, и я вмиг забываю обо всём, что так сильно меня беспокоило.

Захожу на кухню, и на моем лице в тот же момент появляется нежная улыбка. Наблюдаю за тем, как папа суетится рядом с плитой, вновь напялив на себя мамины перчатки-прихватки. Буквально на мгновение мне становится тоскливо, но я отгоняю грустные мысли подальше, освобождая место свежим, счастливым воспоминаниям.

– Помочь тебе с чем-то? – присаживаюсь за стол и только сейчас осознаю, как на самом деле проголодалась.

Или я просто слишком сильно люблю, когда папа готовит?

– Неужели ты всё же соизволила прийти на кухню, спустя миллион лет? – саркастический тон папы заставляет меня кинуть на него грозный взгляд и прищуриться. Я манерно передразниваю его, и он легко смеётся. – Да. Открой вот банку, – папа протягивает мне консервную банку, и я, нагнувшись, забираю её у него из рук. – У Дейзи тоже ужин.

Наконец-то замечаю рядом с собой ещё одного члена нашей крохотной семьи, виляющего хвостом и умоляюще смотрящего мне прямо в душу. Глупо улыбаюсь и тут же принимаюсь за спасение собаки от истощения.

Нет, я не преувеличиваю. Вы видели эти глаза? Она как будто не ела целую вечность. Папа, ты её совсем не кормишь?