Дубай. Наши в браке

Когда Саид впервые зашел в клуб, все девушки, стоящие на сцене, сразу заприметили для себя «выгодную партию». Брутальный, крепкого телосложения и, наглого вида мужчина, всегда занимал VIP столик и одаривал шампанским музыкантов и танцовщиц, в знак своего расположения и глубокого восхищения их талантами. Люда просто пела для него его любимые песни и благодарила за каждое шампанское, как их учил главный менеджер отеля. А когда в рядах танцовщиц, за позицию girlfriend мистера Саида, начались настоящие драки, Люся откровенно смеялась над столь беспросветной глупостью сотрудниц и неистовым желанием устроить свою судьбу, что называется, «по-быстрому». Каково же было ее удивление, когда, пригласив всех участников группы на обед, он, встретив ее выходящей из дамской комнаты, смущаясь и запинаясь признался, что ходит в их бар только из-за нее. Когда конкурентки из группы узнали о том, что «клиент уходит», прямо на глазах, прямо в мечеть для сочетания браком, борьба за руку и сердце Саида перешла в откровенное противостояние. И чем больше Людка отбрыкивалась от Саида, и пыталась вверить его судьбу в руки молодых и мечтающих о замужестве танцовщиц, тем больше Саид проявлял свои чувства и откровенно ухаживал, именно за Людкой. И все-таки, после трехмесячного штурма, сердце разведенной женщины с двумя детьми сдалось. Саид, пообещав любить Людку и ее дочерей вечно, сделал ей предложение, а она его предложение приняла. И, собрав все документы и разрешения на брак, они все-таки, успели пожениться по законам Шариата, в последний день ее легального проживания в ОАЭ. Через пару дней она снова влетела в Эмираты и стала первым консультантом по вопросам семейного права для всех влюбленных, беременных и обреченных на безответную любовь артистов и фрилансеров, мечтающих выйти замуж за араба в Эмиратах. Среди всех нас, на тот момент она оказалась своеобразным символом, что мечты сбываются и, что даже имея двоих детей от предыдущего брака, можно выйти замуж и быть первой и единственной, любимой арабской женой.

Собрав все документы по списку, выданному нам Люськой и, потратив на все переводы, легализации, и прочие судебные заморочки около месяца, я уже стала сомневаться о такой нужной для каждой женщины детали, как штамп в паспорте.

Я стояла перед зеркалом, поправляя на себе черную абаю и никак не могла придумать, как же замотать шейлу на голове так, чтобы эта черная тряпка выглядела, хоть чуточку, празднично.

– Да заколи ты уже ее булавкой и не мучайся! Уже пятнадцать минут ее себе на мозг наматываешь! – не выдержала Люся.

– Как это, не мучайся! Я ж, все-таки, не в супермаркет иду! Я ж, все-таки, замуж выхожу! Конечно платьице, не совсем чтобы белое…

– Скорее, совсем не белое!

– Да уж… Слушай, а может ну его, это замужество? Ну сколько можно в этот суд приезжать?

Тут в «комнату невесты» вошел мой будущий муж. Не глядя на нас, он принялся открывать шкафы, искать что-то на полочках и, даже, заглянул под кровать.

– Не нашел? – спросила я.

– Бэйби… Может, все-таки, без фотоаппарата? Ну откуда мне знать где он?

– Ты что, каждый день женишься?

– Мы просто зайдем со свидетелями, повторим за мутавва слова, поставим подписи и все! – ответил он мне.

– И все? А что ж тогда я здесь… наряжаюсь, диадемы примеряю? А ты что здесь делаешь? Ты, вообще, не должен видеть меня раньше времени в этом прекрасном, воздушном, а главное «белом», свадебном «платье»!

Мой любимый скривил лицо, поняв мой сарказм, но не стал «дергать смерть за усы» и молча продолжил поиски фотоаппарата.

– Вот видишь, Люсь, платье так себе, фотика нет, тамады я так понимаю, тоже не будет… К тому же, мы уже в пятый раз туда поедем! Сколько можно в суд, как на работу ходить? То эта бумажка не нужна, то другая нужна, то такой закон, то другой! А может это знак? Может Бог хочет меня уберечь от опрометчивого шага? Слышишь, зая? – обратилась я к нему и села на диван, так и не намотав шейлу на голову. – Может Бог хочет нас уберечь? Может тебя уберечь?

Друг сердца моего вылез из-под кровати с небольшим пакетом. Пошарив внутри, он облегченно вздохнул и, торжественно, с чувством выполненного долга, вынул оттуда фотоаппарат.

– Вот…– сказал он, улыбаясь. – Теперь уже можно ехать?

– Да на фига мне фотографироваться в таком мрачном, то есть брачном наряде? Да и эта… «фата черной вдовы» … и не туды и не сюды… Не буду я фотик брать!

Большой, стокилограммовый Зая гневно швырнул пакет на кровать и со словами «Нет Бога, кроме Аллаха и пророка его Мухаммеда», вышел из комнаты, хлопнув дверью.

– Точно, – сказала Люда, – его Бог уберечь пытается!