Дубовые листья. Хорошо рожок играет

После этого наступила тишина. Но лосенок знал, что люди не ушли. И как ни жалко было ему покидать озеро, он, сразу почувствовав себя в воде беззащитным, шумно заторопился па берег.

— Лось! — испугался кто-то за кустом. Но никого не видно.

— Лосенок, — сказал еще человеческий голос.

— Вес равно здоровый…

— Да тише вы, еще сюда рванет…

— Они на людей не нападают.

— Могут и напасть. Только осенью.

Самый храбрый, предводитель, вышел из-за кустов. Это был мальчик вроде тех, которые не давали лосенку покоя п деревне. Они постояли некоторое время шагах в сорока, рассматривая друг друга, лосенок и мальчик. Лосенок, потеряв вскоре к мальчику интерес, отвернулся и медленно побрел дальше, стараясь, чтобы ветки и листва сбивали с морды мух и слепней. Припекало. Ему хотелось теперь залечь где-нибудь п прохладе и подремать. Вслед лосенку глядели трое мальчишек и девочка, все из соседней деревни. Они ходили в лес за ягодами.

Девочка сказала:

— А почему он один?..

На нее оглянулись.

— Может, лосиха притаилась?

— Нету лосихи, она бы его одного не оставила…

— А что, ребята, — заговорил самый храбрый и самый сообразительный, — если этот лосенок из Ольховки… из школьного лесничества?

И они решили сбегать туда, рассказать о встрече Дениске Полозову, которого хорошо знали. Но это не помогло найти лосенка. Прошло часа три, пока Денис и его ребята пришли к озерку. Лосенка и след простыл…

Он сладко спал километрах в трех, забравшись в такую чащобу, куда ни за что не полез бы человек.

Опять на него в атаку шли злые комары, слепни и мухи, но у лосенка во сне только тревожно дергалось иногда ухо, если какой-нибудь злодей забирался в самую его глубину.

Раз или два, когда влажная трава под ним нагревалась, лосенок в полусне перебирался на новое прохладное место. Когда спала жара, он подергал ногами, просыпаясь, полежал еще на боку, сонно кося глазами по сторонам, словно не понимая, где он. Потом неуклюже встал и побрел отыскивать что-нибудь съедобное.

В вечернем лесу пахло той особой душистой свежестью, которая словно настоялась за день в чащах; приближались сумерки, а потом и ночь, самое звериное время…

Лосенок, широко расставив передние ноги, подбирал толстыми губами листья земляники, сущее лакомство. Он медленно брел над овражком, и тут словно шорох прошел по траве. Мелькнуло гибкое, небольшое тельце, не то зверька, не то змеи. Лосенок повел настороженным глазом. Перед ним был маленький коричневый зверек — ласка. Встав на задние лапки, она нахально пялилась на лосенка очень сердитыми раскаленными докрасна глазками, в которых не было и тени испуга. Затем двинулась на него, явно угрожал нападением.

Лосенок равнодушно отвернулся и задвигал ножищами, ловя губами земляничные побеги. И тут же дернулся туловищем и лягнул задней ногой со всей силой, какая только у него была. Стараясь прокусить толстую кожу, на его ноге повисла бесстрашная ласка. Это было похуже сороки. Паника охватила лосенка, и он кинулся бежать. Инстинкт всегда заставляет лосят-подростков беречь те нежные бугорки, из которых вырастут рога. Ведь случайное прикосновение к любому серьезному препятствию может их искалечить. Но сейчас лосенок мчался в ужасе, ничего не сознавая, и лишь чудо спасло его будущие рога.

Где-то, ударившись о шершавый ствол дерева, отлетела оглушенная ласка, а лосенок все бежал по прохладному лесу. Он не знал леса, не знал дороги, да она его и не интересовала, даже когда он был вполне покоен.

Неожиданно ему в ноздри ударил запах, хоть и несильный, но такой знакомый и родной, будто лосенок давно мечтал о нем. Пахло лосихой. Он сразу все понял и заторопился навстречу. Там, за густыми кустами, ждала его мать… Через минуту под лосенком снова трещали кусты, и он удирал со всех ног от рассерженной лосихи. У нее был свой лосенок, она не собиралась подпускать к нему чужака. Чувство незаслуженной обиды еще смутно тяготило лосенка, когда он некоторое время спустя встретил взрослого лося. Теперь лосенок стороной обошел родню, хотя лось был настроен вполне благодушно… Вскоре его чуткие уши уловили бесцеремонные человечьи шаги. Люди всегда отличались тем, что ничего не боялись, а их боялись все. И этот шел по лесу, как по своему дому, и все лесные звуки замирали от его шагов. Но и лосенок ничего не боялся, тем более человека. Страх от сороки и ласки давно прошел. Лосенок стоял и ждал человека на пригорке, под соснами.

Человек, увидев лосенка, замер. Неуловимым, мягким движением скинул с плеча ружье. На лосенка это не произвело никакого впечатления. Человек прицелился. Лосенок хорошо виден ему. Сейчас прогремит выстрел, и он упадет. Когда-то такой же выстрел скосил его мать. Вместо этого человек опустил ружье и негромко выругался. Он длинно и нудно кого-то бранил, над кем-то насмешничал, а лосенок внимательно слушал:

— Во жизнь!.. В лесу и то страх. Стрелять боюсь! Это же надо!.. Ну никакого послабления трудящемуся человеку… А все он! Все он, гад!