Дуэль на брачном ложе

– Что я должна написать? – спросила Маша и порадовалась тому спокойствию, с каким звучал ее голос.

– О, всего несколько слов! – воскликнул Вайян. – Небольшое распоряжение: назовете ваше имя и звание, потом распорядитесь о некоем лице… да что откладывать? – Он сорвал с пояса походную чернильницу, отвинтил крышечку, достал перо, Жако вновь подал бумагу. Эти разбойники сейчас напоминали услужливых секретарей, и Маша поняла, что именно написание этой бумаги было целью ее похищения.

Так они не простые грабители! Их кто-то подослал! И на почтовой они ее уже выслеживали, уже готовились к нападению!

От этой догадки Машу пробрал озноб, но голос звучал по-прежнему твердо:

– Распоряжение о некоем лице? Я не понимаю!

– Да что тут понимать, сударыня? – удивился Вайян. – Вы богаты, а случись что, богатство ваше окажется бесхозным. После же написания бумаги сей, что бы с вами ни приключилось, все ваше состояние окажется в надежных руках… увы, не в моих, – покачал он головою, правильно истолковав издевку, вспыхнувшую в Машиных глазах. – Нет, распоряжение ваше…

– То есть завещание? – уточнила Маша.

Вайян сконфуженно пожал плечами:

– Ежели вы предпочитаете все называть своими именами, то скажем так. Стало быть, оно будет в пользу другого лица. Но не стоит огорчаться! Это вполне достойная особа.

Маша отвернулась. Ей не хотелось, чтобы эти негодяи видели страх на ее лице, а именно страх сейчас охватил все ее существо. Ужас!

Мысли мелькали, мелькали, с поразительной быстротой выстраивая вопросы, на которые не находилось ответов.

– А если я откажусь? – осторожно спросила она.

– Ну, есть множество способов принудить вас, – ответил Вайян.

– Например?

– Например, кулаки Жако… мне жаль, поверьте, угрожать даме, но… – Вайян развел руками. – Нам предписано также морить вас голодом до тех пор, пока вы не напишете требуемую бумагу. Кроме того, в этом подземелье есть некий ошейник на цепи… да вот, взгляните, если желаете!

Он подал знак Жако, и тот, подхватив не успевшую даже пикнуть Машу, втащил ее в залу, откуда она только что выбежала, швырнул на каменную скамью, а из-под скамьи вытащил широкое железное кольцо, соединенное с цепью, уходящей куда-то в стену. Затем проворно защелкнул ошейник на Машиной шее.

От ледяного прикосновения железа Маша едва не лишилась чувств и какое-то мгновение лежала недвижимо, окаменев от ужаса, но тотчас привскочила, закричала, забилась как безумная, однако ручищи Жако плотно прижали ее к скамье, а из пасти, воняющей луком, изверглось:

– Тихо лежи!

– Да, мадам, – кивнул Вайян, стоящий рядом и не без отвращения взирающий на эту сцену. – Вам придется лежать тихо, если не хотите умереть мгновенно. В этом-то и смысл сей пытки: при резком движении ошейник сжимается все туже, а если вы рванетесь и поднимете голову вот так, – он отмерил над скамьей высоту не более чем в локоть, – то рискуете сломать себе шею. Вы будете вынуждены лежать неподвижно… а это мучительно, смею вас заверить!

Маша чуть повертела головой. Да и впрямь: тиски сильнее сдавили горло, однако, как ни странно, это не усилило ее ужас, а, наоборот, приободрило. Во всяком случае, теперь она была вольна хотя бы в собственной смерти, а в иных ситуациях смерть – спасение!

– Выходит, я погибну, если сейчас рванусь посильнее?

– Да! – кивнул Вайян.

– И ваша миссия окажется невыполненной?

Он вопросительно вскинул брови.

– Ну как же?! – нетерпеливо пояснила Маша. – Завещание-то останется неподписанным!..

Вайян и Жако непонимающе переглянулись.

– Да, – кивнул Вайян нерешительно.

– Это произойдет и в том случае, если я предпочту умереть от голода, но не сдаться. И ведь Жако может забить меня насмерть еще прежде, чем я распоряжусь в пользу некоего лица, не правда ли?

Вайян прикусил губу.

– Что вы этим хотите сказать? – произнес он чуть ли не угрожающе.

– Только одно: я не намерена ничего подписывать! – как могла громко выкрикнула Маша, с каким-то болезненным наслаждением почувствовав ледяную хватку ошейника.

Вайян пристально смотрел на нее. У этого человека был, по всему видно, быстрый ум, который правильно оценил Машины слова. Этой парочке нечего было терять – ни ему, ни ей, – а потому оба они были дерзки друг с другом и каким-то сверхъестественным чутьем могли сейчас угадывать мысли друг друга, так что Вайян понимал: его пленница не блефует! Угрозами он сам дал ей в руки оружие свободы – пусть свободы в смерти! – и она не преминет им воспользоваться, тем паче что мгновенно сообразила: какой смысл в завещании, когда завещатель остается жив? Выходило, что смерть ожидала ее в любом случае, – так тем более стоило бороться!

Ее упорство привело Вайяна в восхищение. Такая молодая, такая красивая, такая отважная… Но он не дал жалости завладеть сердцем, а только сделал какой-то неуловимый жест – и в тот же миг Жако придавил Машу к скамье, а сам Вайян мгновенно расстегнул на ней губительный – и спасительный! – ошейник.

Маша не смогла удержать слез досады, однако они вмиг высохли после торопливых, негромких слов Вайяна, в которых звучала искренняя тревога: