Дуэль на брачном ложе

– Умоляю вас не плакать, сударыня. Жако ненавидит женские слезы, он звереет на глазах. Жестокость у него в крови… его брат был казнен как отцеубийца, так что сами понимаете…

Самое поразительное состояло в том, что он произнес это не по-французски, а на скверном, но вполне понятном английском! Значит, он не хотел, чтобы Жако понял. Значит, в их разбойничьем единстве существует малая трещинка, которую есть надежда расширить!..

Надежда эта, впрочем, тут же и поугасла, ибо чудовище в одежде из грубой синей холстины, именуемое Жако, медленно повернуло голову и угрюмо произнесло:

– Ежели ты, паршивец, еще начнешь болтать непотребства или я чего не разберу, то пришибу одним ударом и эту шлюху тоже не помилую.

– Да ладно тебе, дружище! – примирительно засмеялся Вайян, и румянец на его щеках заметно полинял. – Я ей сказал только, чтоб она тебя не злила, мол, у тебя удар крепкий!

– Это точно, – буркнул Жако, рывком поднимая Машу со скамьи и держа на весу, точно тряпичную куклу. – Ну, чего теперь с ней делать?

Вайян поднял руку, давая знать, что думает.

– Пошли, холодно здесь, – сказал наконец. – Да и поесть надо. А потом разожжем камин, погреемся, подумаем, что делать…

Жако хмыкнул и поставил Машу на пол:

– Пошли, коли так! – И выдернул из кольца на стене свой факел.

Второй факел взял за дверью Вайян, так что коридор осветился довольно ярко. Но для Маши в том было мало пользы: все двери, мимо которых они проходили, были забиты либо крепко заложены засовами, которые ей бы никогда в жизни не поднять. Сначала она пыталась запоминать повороты, считать ступеньки, но лестниц, переходов и коридоров было столько, что все перепуталось у нее в голове.

Они шли и шли, то поднимаясь, то спускаясь… один раз пришлось перебираться через гору камней – стена обваливалась. Шли долго, чудилось, бесконечно долго, и у Маши оказалось время подумать. А подумать было над чем!

Что скрывать – первое подозрение ее пало на мужа. Ведь кто-то послал за нею этих молодцов, кто-то нанял их, кто-то посулил им хорошую награду… Почему не барон, который ненавидит свою лживую супругу, но не может развязаться с нею законным путем, не повредив своей репутации? Он получил письмо от Маши, разъярился – и начал действовать… Но очень скоро Маша осознала глупость этой мысли. Вот ежели бы ее пристрелили или зарезали на дороге, в лесу, возле разграбленной кареты, – тут можно было бы разглядеть злой умысел Корфа. Впрочем, даже ненавидя его, Маша почувствовала: этот человек не способен ни на какую подлость и низость. А главное – зачем Корфу ее завещание?! Как ни мало знала Маша о законах, обычная житейская мудрость подсказывала: муж унаследует все ее состояние и без всякого завещания. Да, ему бы отошло в случае Машиной смерти Любавино и все наследственные строиловские угодья – что в России, что в Малороссии. Ну нет никаких причин у Корфа под пыткою выбивать у нее сию бумажку!

Стало быть, надо искать кого-то другого – мужчину, женщину ли, – который тянется жадной и нечистой рукой к Машиному богатству. Причем искать именно во Франции, ибо глупо же предполагать, будто из самой России за ней следили, чтобы расправиться по пути в Париж!..

Наконец они вошли в небольшую комнату, освещенную только двумя-тремя толстыми свечами в грязных, затекших подсвечниках. Да, если даже этот замок, судя по громадности его, и принадлежал некогда богатому сеньору, то теперь он выглядел заброшенным, от прошлого остались только пыль, и мусор, и серые занавеси паутины по углам, и шум крыльев летучих мышей в коридорах. Правда, мелкие цветные стекла оконных витражей, по счастью, сохранились и кое-как сдерживали напор ветра, бушевавшего на дворе, да в камине была хорошая тяга: огонь полыхал исправно, распространяя вокруг живительное тепло.

Вайян приотворил одно из окон, но тут же захлопнул:

– Самая дурная погода, хуже не придумаешь!

А Маша успела заметить, что на дворе глухая ночь и дождь льет как из ведра.

Сколько же времени прошло после ее похищения? Как далеко завезли ее? Дождь, проклятый, смывает все следы… Как отыщут ее? Она ничуть не сомневалась, что Данила и Егорушка пустятся в погоню, в розыск: Данила из преданности, граф если даже не ради Маши, то ради своих драгоценных шкатулок – подарков французским министрам. Ну не забавно ли, что уже второй раз Егорушка их утрачивает?!

Ну, предположим, отыщут Егорушка с Данилою целый либо разграбленный дормез, но Маши-то в нем уже нет! А где она есть, где ее искать, об сем не только рыцарю Егору Петровичу, не только доброму Даниле, но и самой Машеньке неведомо!