Дуэль с Оракулом

— Мне нужна только ты! — прошептал он, прижимая ее к своему сердцу. Лариса ощущала, как оно бьется в унисон с ее пульсом. — Я так долго искал тебя, дорогая… Теперь нас ничто не разлучит…

«У меня уже есть мужчина, Ренат, — спохватилась Лариса. — У меня уже есть…»

— Оракул указал на тебя, — нашептывал ей на ушко Илья. — Он не ошибается.

— Покажи мне свой психомантеум, — попросила она. — Ты обещал.

— Не сегодня. Как-нибудь в другой раз…

От Ильи после бритья пахло французским мылом, его белая рубашка была расстегнута и открывала мускулистую грудь в завитках русых волос. Он весь был крепкий, ладно сложенный, с военной выправкой.

— Я боюсь за тебя. Ты больше не вернешься в полк?

— Мне не суждено погибнуть в бою, — улыбнулся офицер. — Мою участь должна решить ты.

Лариса заплакала. Это легло на нее слишком тяжелым бременем. Решать чью-то участь: что может быть страшнее?

— Я не хочу, не хочу…

Илья подхватил ее на руки, понес в спальню и начал медленно раздевать. Сквозь желтые шторы в комнату лился солнечный дым. Тело Ларисы казалось золотым, золотой мужчина осыпал ее жаркими ласками. Золото придавало любви гибельный привкус. Золото отражалось в зеркалах, скользило по стенам солнечными пятнами…

Любовники разжали объятия, когда совершенно обессилели. Голова молодой женщины лежала на плече Ильи. Лариса не узнавала в этой обнаженной барышне себя. Если это не она… то кто?

— У меня для тебя подарок, — сказал офицер, доставая из-под смятой подушки изумительной красоты флакон. — Это контрабанда. Китайцы расплатились со мной за агентурные сведения.

— Духами?

— Духи тебе, остальное — мне. Оружие, наркотики, амулеты для барона. Он помешан на всяких азиатских штучках.

— А ты?

— Я — нет.

— Ты помогаешь китайцам?

— Я помогаю врагам красных. Китайцы, японцы, монголы — мне все равно кто, лишь бы они были против этой оголтелой орды. Думаешь, я в восторге от Унгерна? Он зверь, кровожадный хищник… но этот зверь беспощадно рвет комиссаров. Значит, мы с ним заодно. Пока что! Скоро наши пути разойдутся…

Илья опять потянулся к ней губами, и она утонула в нем, растворилась в его любви. Страсть пожирает здравый смысл, толкает на безрассудство. Лариса никогда не теряла голову от мужчин. Но этаженщина, — так похожая на нее, — отдавалась своему возлюбленному с горестным отчаянием. Будто в последний раз!.. Как перед вечной разлукой!.. Их тела сплетались, словно две лианы, растущие из одного корня. И казалось, что разделить их невозможно.

Илья не хотел отпускать ее. Она лежала на боку, облитая золотым светом. Рядом дышал ее бог, прекрасный и неумолимый. Он губит ее! Губит себя! А она не в силах остановить его…

«Я сейчас расплачусь, — хихикнул Вернер. — Ты меня разжалобила!»

Лариса вздрогнула от его голоса, очнулась и… уперлась взглядом в бревенчатую стену. На стене висели часы, которых не было в спальне Ильи Шувалова. Кто-то остановил эти часы. Ясно, кто — смерть.

Она окончательно проснулась от мысли, что находится в доме Сазонова. Восхитительный сон оставил после себя тоскливое сожаление. За этим сном тянулся мощный энергетический след…

Она пошла по следу и очутилась перед зеркалом. Вот, что смутило ее в жилище покойника. Зеркала! Никто не удосужился занавесить их!

В мутной глубине, ограниченной овальной рамкой, мелькнула тень…

* * *

Москва — Песчаное

Приняв душ, Ренат напился чаю с пирожными, отметив, что вкус эклеров потерял свою прелесть. Начинка густовата, тесто отдавало горечью.

— Возможно, они не совсем свежие, — с этими словами он взял с собой термос и отправился в дорогу.

Мысли о Ларисе лишили его аппетита. Он крутил руль, глядя на запруженную транспортом ленту шоссе. От августовской жары плавился асфальт. «Хендей» Рената мчался наперегонки с грузовиками и маршрутными такси, которыми кишела трасса на Калугу. В салоне работал кондиционер. За окнами проносились березовые рощи, поля, речушки и дачные поселки.

Ренат приоткрыл бардачок и достал оттуда ключи от генеральского дома. Софья дала ему на раздумья неделю. «Позвоните мне, когда примете решение», — сказала она. Он пообещал не злоупотреблять ее терпением.

«Что ты надеешься там раскопать? — посмеивался над ним внутренний оппонент. — Зачем тебе понадобились ключи, если и без них можно попасть на недостроенную дачу? Ты уже побывал везде, где хотел! И каков результат? Шишка на голове и больше ничего?»

Ушибленный затылок неприятно заныл. Ренат помассировал его, проклиная свою неосторожность. Как он мог прошляпить нападение?

«Кто-то подкрался незамеченным, а ты и ухом не повел, — сказал бы ему Вернер. — Почему не включилось ясновидение? Ты попал впросак, дружище. Чему я тебя учил? Всегда быть начеку!»

— Магия, — оправдывался Ренат, словно Вернер его слышал. — Я пока не разобрался, с чем имею дело. Но обязательно разберусь!

«Бог в помощь, — пробормотал гуру. — Хотя лучше бы тебе обратиться к женщине».

— Софья? Вы на нее намекаете? Лукины — та еще семейка! Три ведьмы себе на уме. А я, между прочим, один.

Вернер не ответил. У него была отвратительная манера недоговаривать. Бросит подсказку, и молчок.