Дуэли Лермонтова. Дуэльный кодекс де Шатовильяра

Лермонтов с первого дня появления у Верзилиных стал ухаживать за Эмилией, которую негласно называли в Пятигорске «розой Кавказа».

К этому ухаживанию она отнеслась очень благосклонно, однако впоследствии ее внимание привлек более красивый Мартынов.

С этого времени Лермонтов стал бомбардировать Мартынова эпиграммами и карикатурами. Изменилось его отношение и к Эмилии.

Он стал постоянно поддразнивать и ее. К этому времени относится брошенная по ее адресу эпиграмма:

Зачем, о счастии мечтая,
Ее зовем мы: гурия?
Она как дева – дева рая,
Как женщина же – фурия.

Видимо, это не являлось единственной причиной ухудшения отношений Лермонтова и Мартынова и, как следствие, причиной дуэли, однако можно с уверенностью предположить, что это в значительной степени повлияло на произошедшие события, о чем будет упомянуто ниже.

Причины дуэли Лермонтова с Мартыновым

За грусть и желчь в своем лице

Кипенья желтых рек достоин,
Он, как поэт и офицер,
Был пулей друга успокоен.

С. Есенин. На Кавказе

Не ты ли в час, когда сожгла

Письмо, чей пепел сжала в горстке,
Спасти поручика могла
От глупой ссоры в Пятигорске.
И не взяла б под Машуком
Поэта ранняя могила,
Когда бы с вечера тайком
Его в объятья ты сманила.

Р. Гамзатов. Суди меня по кодексу любви

Я решился предоставить все выгоды Грушницкому; я хотел испытать его; в душе его могла проснуться искра великодушия, и тогда все устроилось бы к лучшему; но самолюбие и слабость характера должны были торжествовать…

М. Ю. Лермонтов. Герой нашего времени

Официальная версия причины состоявшейся дуэли была изложена в приговоре следующим образом:

«Причиною поединка между Мартыновым и Лермантовым, как Мартынов при следствии и в военном суде показал, было то, что Лермантов с самого приезда в Пятигорск не пропускал ни одного случая сказать ему, Мартынову, что-нибудь неприятное: остроты, колкости, насмешки, одним словом все, чем только можно досадить человеку, не касаясь его чести, и хотя он, Мартынов, показывал, что не намерен служить мишенью для его ума, а потом недели за три до поединка, просил его оставить шутки; но Лермантов, отшучиваясь, предлагал ему в свою очередь смеяться над ним и наконец, за два дня до поединка, на вечере у Генерал Маиорши Верзилиной, привязываясь к каждому слову его Мартынова, и на каждом шагу показывая явное желание ему досадить, вывел его из терпения, и заставил решиться положить этому конец. При выходе из дому Верзилиной он, Мартынов, удержав Лермантова, просил его прекратить несносные его шутки и сказал, что если он еще раз вздумает выбрать его предметом своей остроты, то он заставит его перестать; но Лермантов, не дав ему кончить, повторил несколько раз, что ему не нравиться тон этой проповеди, что он не может ему запретить говорить про него что он захочет и в довершение сказал: «вместо пустых угроз, ты бы лучше сделал, если б действовал; ты знаешь, что я от дуэлей никогда не отказываюсь: следовательно ты никого этим не испугаешь». После такого объяснения он, Мартынов, сказав Лермантову, что в таком случае пришлет к нему своего секунданта…»[11].

Однако эти выводы судебной комиссии сразу же вызвали в обществе много толков и слухов.

Оценивая их достоверность, необходимо разделить понятия повода ссоры и причин состоявшейся дуэли.

Что касается повода, то эти обстоятельства более или менее ясны.

Как известно, на следствии Мартынов показал:

«На вечере в одном частном доме <у генеральши Верзилиной>, за два дня до дуэли, он вывел меня из терпения, привязываясь к каждому моему слову, на каждом шагу показывая явное желание мне досадить. Я решился положить этому конец».

Это опосредованно подтверждается показаниями секунданта Глебова:

«Поводом к этой дуэли были насмешки со стороны Лермонтова на счет Мартынова, который, как говорил мне, предупреждал несколько раз Лермонтова…»

В показаниях секунданта Васильчикова сказано:

«О причине дуэли знаю только, что в воскресенье 13-го июля поручик Лермонтов обидел майора Мартынова насмешливыми словами; при ком это было и кто слышал сию ссору, не знаю. Также неизвестно мне, чтобы между ними была какая-либо давнишняя ссора или вражда…».

Из этого можно сделать вывод, что секунданты ничего достоверного именно о причинах, а не о поводе этой ссоры не знают или не сообщают.