Дуэт для одиночества

Решившись кардинально изменить свой уровень жизни в Израиле, Муся и Нина Антоновна прошлись по всем адресам, указанным родственниками, в поисках работы. Уборщицы нигде не требовались. Возвращаясь домой, слегка заблудились. Оказавшись в районе, похожем на промышленную зону, плутая между складами и автомастерскими, наткнулись на одноэтажное здание барачного типа с красной вывеской по фронту. Смысл желто-кудрявой надписи на иврите был недоступен, но им показалось, что кто-то внутри говорит по-русски. Они решили, что наконец узнают, как попасть на нужную улицу. Муся и Нина Антоновна вошли в полутемное, грязноватое здание и обратились к сидящей за стойкой секретарше на русском. Она, не поднимая головы, мотнула ею, давая понять, что не понимает, и тогда Муся выдавила из себя заученное «Ани мэхапэсет авода», что означало «Я ищу работу». Секретарша подняла на них безразличные, густо подведенные сине-сиреневыми тенями глаза и позвонила начальству. Что-то сказав, сделала знак Мусе и повела по коридору в глубь помещения, а Нину Антоновну не пригласила. Осмотревшись, Нина Антоновна отметила, что офис у этой компании так себе, паршивенький. Коридорчик узкий, а кабинетов много. Секретарша жутко вульгарная, вызывающе одета и накрашена. Рядом на столике Нина Антоновна заметила неприличные журналы.

Секретарша вернулась одна без Муси и, не глядя в сторону Нины Антоновны, села за стойку. Пока она отходила, звонил телефон. Прослушав сообщение, секретарша подхватила пачку бумажных полотенец и распахнула дверь в соседний кабинет. То, что за дверью успела за пару секунд рассмотреть Нина Антоновна, повергло несчастную в шок. На массажном столе лежало тело, над которым склонилась женщина. Она елозила рукой по громадному, темно-бурому члену, фонтанирующему спермой на ее обнаженную грудь, лицо и волосы. Такого безобразия заслуженная пенсионерка не видела никогда и даже не могла себе представить. Она закричала и бросилась по коридору спасать дочь, но вульгарная девица, преградив путь, усадила трепещущую Нину Антоновну на стул, призвав откуда-то из недр заведения темнокожего накачанного бугая. Нине Антоновне стало страшно. Она заплакала.

А с дочерью в это самое время ничего страшного не происходило – она пыталась договориться с владельцем заведения об условиях работы. Войдя в кабинет, Муся увидела за начальственным столом пожилого красавца, голову которого покрывали благородные седины, оттенявшие медный загар иконописного лица. Тонкая серо-голубая рубашка была распахнута до живота, и она с удивлением отметила поразительную для его возраста мускулатуру.

Хозяин о чем-то спросил на иврите, она покачала головой, давая понять, что не понимает.

– Так, а то гово€ришь по-русскему? – произнес он то ли с польским, то ли с украинским акцентом.

Муся радостно застрекотала:

– Да, только по-русски и говорю! Мне нужна работа, но чтобы без языка. Я могу полы мыть, вытирать пыль, пылесосить, мусор выносить, стирать. Все могу.

– Добже, – усмехнулся пожилой красавец, – але, можешь яко инше поработать, так? Ты же не старуха, так?

Муся поймала на себе оценивающий взгляд хозяина, поежилась и поправила кофточку. Седовласый спросил:

– Коли хочешь, так я тебе дам пьять тыщач у неделю.

У Муси вытянулось лицо. Она быстро посчитала в уме: пять тысяч шекелей в неделю – это двадцать в месяц! А если всей семьей выйти, то это шестьдесят тысяч. Вот это да!

– А что делать надо?

– Массаж делать, але не розумиешь?

– Розумию, розумию! У меня руки сильные – я же музыкант. Вот увидите, людям понравится, только покажите, чего и как. Я быстро научусь. Знаете, мой муж тоже может массаж делать. Он пианист, пальцы длинные и руки не слабее моих.

Хозяин рассмеялся, намекнув, что может дать адресок, но лично он с мужиками перестал работать уже давно, а Муся не унималась.

– И у мамы моей с руками все в порядке! Она хоть и пенсионерка, но еще о-го-го! Кого хочешь помассирует! Может, позвать? Она там, в коридоре сидит.

Хозяин недоверчиво посмотрел на странную женщину, напоминающую подростка, и спросил:

– Пенсионэ€рка кому нужна? Пионэ€рка нужна. Ты чего пришла?

Муся растерялась, она, кажется, все объяснила. Зазвонил телефон. Седовласый поднял трубку и помрачнел.

– А ну-ка, иди скорийще, там твоя мамка клиентов распужала. Плачет и власы на соби рве. Завтра приходь без мамы и мужа – то столкуемось.

Муся выбежала в коридор, где в кресле полулежала заплаканная Нина Антоновна с багровым лицом, свидетельствующим о приближении гипертонического криза, и вопила:

– Не прикасайтесь ко мне! Проститутки, верните дочь! Вы за это еще ответите!

Ее окружили девочки и клиенты. Кто-то протягивал стакан с водой, кто-то предлагал «тяпнуть коньячку». Заметив Мусю, она скомандовала:

– Бежим скорее, это не офис – это бордель!