Дух Фиилмарнен и его дети

Фагни остановился. Во – первых, для него было бы позорно ехать на поклон к Снайдерсам и Элсли. Во – вторых, его поступок с Ирле не одобрили бы по всему Гаутанду, так что это было бы еще и опасно.

–Хорошо, – крикнул он, – будем меняться! сейчас я отдам приказ, чтобы вас впустили.

– Нет, мы идем к своим лодкам, а вы выйдете к нам. Поменяемся на берегу, – отозвался Гюрд.

– А вдруг они не отдадут Ирле? – выразил свои опасения Мурир Снайдерс.

– Отдадут.

Снайдерсы и Элсли спустились к реке и заняли места возле своих лодок. Через некоторое время туда явились Дарнеры.

– Не подходите к воде, – потребовал Гюрд. – Пусть подойдут только три человека с тремя нашими пленными.

–Не молод ли ты всем указывать? – отозвался кто – то из Дарнеров.

– Если я вас не устраиваю, мы найдем кого – нибудь подходящего на нашей земле, – ответил Гюрд, показывая, что готов уехать.

–Ты спугнешь их, – шепнул ему Ирне, с которым они занимали одну лодку.

– Они не должны усомниться в нашей решимости.

Когда шесть человек спустились к самой воде, было решено, что по особому знаку Дарнеры оттолкнут от себя двух пленных в сторону лодок, а Снайдерсы – одного пленного в сторону берега. После первого обмена Снайдерсы получили обратно Кетиля и Рори, а Дарнеры – племянника. Затем были обменяны Ирле и сын Фагни, причем Мурир в последний момент отсек ему волосы.

Поступок отца Ирле вызвал ярость Дарнеров, они выхватили луки и начали стрелять. Снайдерсы, быстро оттолкнувшись веслами от берега, вывели лодки на середину реки. Большинство стрел попадало в воду, и лишь одна скользнула по лицу Стига, но он даже не шевельнулся. После разговора с Фагни он впал в оцепенение. Безропотно он позволил отвести себя и посадить в лодку, но даже и не подумал помочь грести. Снайдерсы Мурира не осуждали. В любом случае, по обычаю, они должны были отомстить за нанесенное оскорбление. Теперь они были с Дарнерами квиты.

Они плыли всю ночь, лишь утром остановившись в поселке рода Элле. Элле встретили гостей радушно, но просили не задерживаться. Их родичи находились в заложниках у Дарнеров, что позволяло последним безнаказанно браконьерствовать во владениях рода Элле. Жители поселка боялись, как бы известие о том, что Снайдерсы и Элсли были приняты у них, не повредило заложникам. Впрочем, гости и сами спешили поскорее достигнуть мест, где у них были прочные родственные связи с другими родами.

Впервые спокойно отдохнуть они смогли только в поселке Эсклермондов. Почти все сразу повалились спать, только Стиг остался сидеть во дворе, глядя в землю невидящими глазами. Не спали также Гюрд, не спускавший глаз с отца, пребывавший в молчаливом отчаянии Ирле, его отец Мурир и дядька Айлиль. Они сидели на бревне возле дома, в то время как Стиг – на куче суков, заготовленных на дрова. Одной рукой Мурир обнимал сына за плечи, потирая его руку, чтобы Ирле не замерз, а другой поглаживал обрезанные волосы – знак раба.

– Гюрд, отец твой точно не знал, что Хелихелин ушла с Агне по доброй воле? – спросил Айлиль.

– Нет.

– Это хорошо. Иначе бы получилось, что он нас сознательно толкнул на войну с родом, состоящим под покровительством духа земли. Вся вина теперь падает на Хелихелин. Она не сказала отцу, что гадала на костях, ввела в заблуждение Стига, а он – нас. Кто вам сказал об исчезновении девушки?

–Хилла.

– Ну, конечно, она видела их вдвоем, и решила, что Агне украл вашу сестру, – сделал вывод айлиль.

Гюрд нагнулся вперед, обнял колени и стал думать о том, кто больше всех виноват в этой истории.

Виновата Хелихелин. Она презрела все обычаи и бросила свою семью. Она пыталась скрыться тайно, не думая о том, что подумают родные о ее исчезновении.

Виноват Стиг. Он знал со слов Хиллы, что дочь сбежала, а не была похищена, но это никогда бы не уложилось в его голове. В любом случае он поехал бы к Снайдерсам, утверждая, что Хелихелин украли.

Виноваты он сам и Хиреворд, потому что скрыли встречи Хелихелин и Агне на реке, желая избежать семейного скандала. Даже сейчас, в разговоре с Айлилем, Гюрд умолчал об этом. Он не хотел, чтобы его сестру считали безнравственной и погибшей девушкой.

Но больше всех виноват Агне. Он сумел ловко сыграть на вере девушки в ее божественное происхождение. Зачем? Хотел ли он заручиться покровительством Фиилмарнена для своего рода или действительно любил Хелихелин?

Все бы правильно, да вот мысль о божественном происхождении своем и своей названой сестры внушил всем Гюрд. Но его – то дух признал, в конце концов, своим сыном, открыв тайну железа, только распространяется ли это признание на Хелихелин?

Размышления совершенно завели Гюрда в тупик. Он чувствовал, что произошло нечто непоправимое. Юноша ушел в дом и попытался забыться во сне, но даже к утру тяжесть на сердце его не оставила.

На следующий день к полудню Снайдерсы благополучно добрались до своего поселка, где Стиг и Гюрд с ними распрощались. При расставании Гюрд обнял Ирле и шепнул ему:

– Совсем скоро волосы отрастут.

К вечеру Элсли и сами были дома.