Дух старины

С пером указ кометой прилетел,
Тигровый знак доставлен до границ,
Тревога каждый подняла удел,
Не спят, кричат ночами стаи птиц.
Но ясен свет над Пурпурным дворцом,
Власть трех князей спокойствия полна,
Земля и Небо следуют Путем,
Вода морская не замутнена.
О чем тревожиться? — спросить могу,
Ответят: путь далекий впереди,
Лишь к лету мы достигнем речки Ху,
Чтобы в зловещий южный край войти.
Кто гибели бежит — тот не боец,
В палящих странах все пути трудны.
Протяжный вздох: я ухожу, отец…
И гаснет свет и солнца, и луны.
Из глаз не слезы — льется кровь теперь,
Сил не осталось даже на слова.
Добыча тигра — утомленный зверь,
В зубах акулы — рыбья голова.
Из тысяч не пришел никто домой,
Расставшись с телом, жизнь не сохранить…
Но смог ведь Шунь, с секирой боевой
Сплясав, строптивых мяо усмирить!

Комментарий

В 751 г. начался поход многотысячного войска в жаркие края юга, чтобы привести в повиновение государство Южное Чжао (на территории совр. пров. Юньнань). Солдаты прощаются с семьями, собираются, вспугивая ночных птиц, в тяжелый поход на юг, где должны форсировать опасную реку Ху. Но войны нарушают установившийся в стране гармоничный покой, тогда как можно было бы поступить, как легендарный «идеальный правитель» Шунь, усмиривший непокорные племена мирным путем, — ритуальными пассами воздействуя на их энергетику.

35

Взялась уродка подражать красотке —
Соседи в шоке разбежались прочь;
У шоулинца странная походка —
Ханьданьцам смех свой удержать невмочь.
Вот песня — складно, только нет в ней правды,
Как в мошке, что ребенок малевал;
Другой, свой дух растратив без пощады,
Макаку из шипов сооружал.
Искусно, только что же толку в оном?
Роскошно, только пользы миру нет.
А воспевавшие Вэнь-вана Оды
Давно уж канули в пучину лет,
Нет больше инца, чей топор, что ветер,
Летал искусней всех на белом свете!

Комментарий

Излагая целый ряд легендарных сюжетов, Ли Бо показывает свой эстетический идеал — как бы «от противного», утверждая бесцельность, непригодность, бесполезность тех творений, в которых не соблюдалась каноническая нормативность и авторов заботила лишь форма, но не содержание и целевое назначение. В идеале, по мысли Ли Бо, они должны быть гармонично созвучны, как в забытых, по его мнению, к тому времени древних Одах из «Канона поэзии».

36

Он был, как яшма, чист… Но в Чу-стране
Не поняли. Случалось так и прежде.
Не оценили дивный дар вполне
Три государя, внявшие невеждам.
Прямое древо — под топор идет,
Душистый цвет быстрей других сгорает,
Где слишком много — Небо отберет,
А то, что в бездне, — Дао уравняет.
Уплыть бы в синь — Восточный океан,
Взмыть облаком пурпурным над заставой,
Как царский Летописец и Лу Лянь, —
Вот истинный пример высоких нравов!

Комментарий

Пятидесятитрехлетний Ли Бо настроен весьма пессимистически. Обращаясь к легендарным сюжетам, он сравнивает себя с отвергнутой государем дивной яшмой и готов следовать примеру предков, один из которых (основатель даосизма Лао-цзы) навсегда удалился в пески Западной пустыни, а другой, недооцененный (мудрый ученый Лу Лянь), отверг дары властителя как не соответствующие масштабу его свершений и уплыл на священный остров Пэнлай в Восточном море.

37