Дух старины

С духом осени Жушоу[189] приходит время золотых ци,[190]
Над Западной твердью[191] тетива луны[192] блестит, словно над морем.
Осенняя цикада кричит на перилах,
У чувствующего существа печаль не стихает.
Где же добрые времена?[193]
Веленьем Неба[194] происходят внезапные перемены к худшему,
Холодает, поднимается злой ветер,
Ночь длинна, звезды исчезают.
Печально так, что слова невыносимы,
И скорбная песнь длится до света.

753 г.

33

В Северной Пучине[195] есть гигантская рыба,[196]
Ее тело достигает нескольких тысяч ли.
Она выбрасывает вверх фонтан в три снежные горы,
Заглатывает сто потоков воды.
Двинется — море начинает бушевать,
Силой нальется — взлетит ураганом.
Я смотрю, как она вздымается в небо
На девяносто тысяч ли, и ее не остановить.

725 г.

34

Дощечка с пером[197] прилетела блуждающей звездой,
Тигровый знак[198] доставлен в центр приграничного округа.
На границе раздался клич тревоги,
Стаи птиц кричат всю ночь.
Но белое солнце сияет в созвездии Цзывэй,[199]
Три князя[200] исполняют свои властные полномочия,
Небо и Земля обрели единство,[201]
Все спокойно, в четырех морях[202] — незамутненность.
Так к чему же вся эта [тревога], позвольте спросить?
Отвечают— военный поход в [южные земли] Чу,[203]
Чтобы к пятой луне достичь реки Ху[204]
И двинуться походом в южный край Юнь.
Трусливый солдат— не боец,
Труден дальний путь в жарких краях.
С протяжным вздохом прощаются с близкими,
Тускнеет свет солнца и луны.
Слезы иссякают, сменяются кровью,
Сердца разбиты, все молчат.
Затравленный зверь стал добычей свирепого тигра,
Обессилевшую рыбу сожрал стремительный кит.[205]
Тысячи ушли, ни один не вернулся,
Можно ли сохранить жизнь, расставшись с бренным телом?
А как же лишь танец с боевой секирой
Сразу усмирил юмяо?[206]

751 г.

35

Уродина нахмурила брови, подражая [красавице],[207]
А соседи переполошились, разбежались по домам.
Шоулинец утратил способность ходить,
А в Ханьдань потешались над ним.[208]
Вот песенка «Фэйжаньцзы»,[209]
Нет в ней подлинной сути, словно мошку намалевал ребенок.[210]
А чтобы из колючек терновника соорудить макаку,[211]
Три года растрачивали духовную энергию.
Успешно, но бесполезно,
Роскошно, но только для самого себя.
«Великие Оды»[212] размышляли о Вэнь-ване,[213]
Но воспевающий глас давно канул в пучину.
Вот бы обрести мастерство инца,[214]
Орудовать [топором], как тот плотник.

750 г.

36