Дух свободы: Наследники партизан

Он очень торопился, но все равно не успел. Сообщение так и осталось непрочитанным. Телефон в руках у Артура разрядился раньше, чем он успел почистить телеграм. Он просто отключился, но в одном Артур был уверен: его сообщение было отправлено, а значит, Сергей с Кириллом за ним приедут, да и в Наташку он верил. Тот обязательно его поймет и донесет другим его идею.

– Теперь можно и поспать, – сказал он Маше и крепко ее обнял, понимая, что действительно сделал все что мог.

Глава 45

У кого-то сработал будильник. Он громко зазвенел, перепугав всех. Его быстро выключили, ругаясь, но все в подвале уже встрепенулись. Через пелену волнения люди постепенно начинали осознавать, что они не только здесь застряли – они попались, потому что вычислить их станет намного проще, по крайней мере тех, кому сегодня на работу или учебу.

– Вчера всех отпустили, а нас схватят и посадят, и это после всего… – шептал парень, который давал Артуру сигналы в два и в четыре. В шесть у него все еще работал телефон, но Артур не хотел писать никому, понимая, что нервы сдают уже у каждого.

Он не думал, что этот парень или кто-то еще пойдет выдавать его и людей, которым он мог бы написать, нет, но он не был уверен, что никто из них не совершит глупость, из-за которой власти узнают лишнее. Он даже в самом себе не был уверен.

Вместо переписок ему надо было хоть немного поспать, но он слушал, как шептались люди, и старался не двигаться, потому что Маша так и не проснулась, только поморщилась от будильника. Она все еще спала у него на плече, а он, не мигая, смотрел в одну точку и слушал.

Часть людей хотела выходить прямо сейчас, но новость о том, что снаружи по-прежнему проверяют паспорта и прописку, умерила их пыл настолько, что стало по-настоящему тихо, и даже время, казалось, остановилось, почти как в камере на сутках, но Артура это не угнетало. Он знал, что это пройдет и время снова будет идти как-то иначе. Он просто представлял ребят, что пытаются помочь. Буквально видел, как Наташка ругается матом, вскакивает с места, ходит по комнате, но потом пишет сдержанные и четкие сообщения. Лилипут наверняка хмурится и пытается всех поддержать, а Мимокрокодил ворчит прямо в чатах, называя всех, и себя конечно тоже, беспомощным говном. Он постоянно так делал такими ночами. А сам Артур, если бы был дома, курил и язвил бы в чате, раздражая всех. Почему-то мысли об этом вызывали улыбку, словно это мог быть уютный вечер в хорошо знакомой компании. Если бы он только был дома.

«Ты перестал адекватно реагировать на мир. Давно перестал», – говорил себе Артур и понимал, что тоскует о тех днях, когда их восьмерка собиралась не в скайпе, а у него дома.

Лилипут пела под гитару, пока играл Наташка. Ворчал тогда обычно Мимокрокодил, а Артур смеялся, ставя чайник. Они пили чай, ели пирог, приготовленный девушкой Мимокрокодила, и мечтали о другой жизни. Молодые и наивные.

Он закрывал глаза и в очередной раз приказывал себе поспать, чтобы не думать о том, что они были наивными молодыми идиотами, которых теперь размазал режим.

* * *

Серега бродил по двору, чтобы точно не уснуть, мерял шагами тротуар, висел на турнике, сидел на качелях и курил, переписываясь с Наташкой.

Они с Кириллом не стали рассказывать Наташке, что их теперь двое, просто сообщили, что есть машина и план, который Артур одобрил.

«Ждем. Связи с ним, видимо, больше не будет», – написали они Наташке.

«Удалите секретный чат», – ответила та коротко и невозмутимо.

Они так и сделали, а теперь Серега один следил за событиями, узнавал новости и смотрел на новые фото с площади. Одни появлялись на каналах, другие присылали наблюдатели.

У первых людей, выходивших на улицу, проверяли документы. Силовики перегруппировались, теперь они охраняли подъезды и выезд с подземной парковки, а у заветной лестницы уже никто не стоял. Это были добрые новости, но Серегу они не утешали.

Он смотрел на план и едва держался на ногах. Усталость брала верх. Руки в карманах замерзли, сигарета осталась одна, и он ее берег, отчаянно борясь с усталостью. Только глядя на свежие фотографии с Площади Перемен, он понимал, что никогда не забудет всего этого и, как сказал Пылесос, не простит. Всем не простит: от стада молчаливых писак, что вежливо оформляли его документы в РУВД, до той черной тени, что стояла за его спиной, затягивая толстую удавку, и до беспринципных чудовищ, что сейчас оцепили траурную площадь, в попытки найти всех и каждого. И сделает все, чтобы каждый из них ответил за то, что сделал.

Это чувство заставляло искать где-то силы и ждать, а потом возвращаться в машину и пинать спящего Кирилла в бок.

– Сколько время? – шептал тот, растирая лицо, словно это могло помочь проснуться.

– Половина седьмого, – ответил Серега, вручая ему телефон. – Иди гуляй. Разбудишь меня в восемь.

– Почему в восемь? – не понял Кирилл, которому смутно казалось, что они договаривались спать по два часа.