Дух воина

У нее внутри похолодело. На это она совсем не рассчитывала. Со дня на день по ее расчетам должны были начаться критические дни, как с этим справиться – рядом с сотней мужиков, от которых и укрыться негде? Конечно, у нее все это протекает довольно просто: никаких болей, никаких перепадов настроения, но все равно – страшно. Ох, да будь что будет! Найдет повод сбегать до Аасора или еще куда-нибудь.

– Хорошо, – буркнула она, стараясь сделать голос ниже. – А где я буду спать? С учениками?

– Со своим наставником, – хмыкнул Баяр, наблюдая за тем, как расширяются светлые глаза у мальчишки.

Да, судя по реакции Дженая, мальчиков рюсы могли и пользовать. И как ему объяснить, что у кохов подобное просто немыслимо? И стоит ли объяснять? Уже вон попытался сегодня. Ай, сам все поймет! Пора выбивать из мальчишки эту глупую стыдливость.

А к Тойрогу вместе с маленькими девочками внезапно пришла взрослая женщина – на взгляд Женьки ей было не меньше тридцати. Худая, смуглая, чернобровая, с короткими прямыми волосами, перехваченными простой кожаной лентой. Напряженная, словно струна, со злыми узкими глазами. Если бы не взгляд – красавица.

– Мне Листян сказала, что ты можешь научить убивать? – прямо спросила она Женьку.

– Защищаться, – осторожно поправила незнакомку Женя.

– Мне нужно научиться убивать. Ножом – прекрасно. Нож легко спрятать.

– Зачем?

– Нужно, – с нажимом повторила женщина.

– Я покажу, куда бить, – со вздохом сдалась Женька. – Но сначала – как вырваться из рук врага.

И снова она показывала: как обезвредить противника, как обмануть, как вывернуться из захвата. Гаюна была выше, чем Женька, на полголовы – она и играла теперь роль мужчины. Получалось неплохо – когда двигалась медленно. Девки были ужасно вертлявые, больно кусались и очень натурально «падали в обморок». Женька осталась довольна столь старательными ученицами. Правда, из ее захвата не смогла уйти даже Гаюна, но это не страшно. Научатся.

Уже по дороге домой Листян все объяснила: вдова, причем бездетная. Совсем недавно замуж вышла, мужа, воина из сотни Тынгыза, очень любила. А в последнем набеге он погиб в схватке с иштырцами. И теперь Гаюна мечтает о мести. Как она собирается ее осуществить – дочь хана не знала, да это и не важно. Ей сегодня хотя бы стало немного легче.

– Наши женщины иногда сходят с ума вот так, – со вздохом говорила Листян. – Гаюна даже волосы обрезала. Знак того, что умерла вместе с мужем.

– Ее бы в сотню Баяра, – задумчиво сказала Женька. – Она сильная и упрямая. Какой бы из нее вышел воин!

– Да ты что, – испугалась подруга. – Хан никогда не позволит. Это… против всех традиций! А народ, поправший заветы предков, непременно погибнет!

– Ну да, а так вот не погибнет, – пробурчала Женька. – Вдовы просто станут себя хоронить. Детей у них больше не будет. Так, глядишь, прирезала бы пару десятков иштырцев и успокоилась. Может, другого мужа себе присмотрела бы. И воинам помощь, и дисциплина в сотне.

– Так страшно же – женщине среди мужчин.

– А с чего бы? Кохи ведь такие хорошие, женщин не обижают, не бьют…

В Женьке снова вспыхнула злость на Баяра. И отчего ее так задел этот несильный, в общем-то, удар? Снова стало тошно и обидно. А может, он этого и добивался? Чтобы она навсегда запомнила и никогда больше не возражала?

– Не бьют, – тихо согласилась Листян. – Нормальные.

– Тебя били?

– Ну мать могла нагайкой стегнуть, если я сильно спорила или ленилась. И то – если отец не видел. А братьям часто влетало, да.

Женька кивнула, стискивая зубы. Никогда бы она не позволила бить своих детей – ни мальчиков, ни девочек. Стоп, каких-таких детей? О чем она вообще думает? Видимо, этот удар ей что-то повредил в мозгу, не иначе. Дура, ты тут мужик. Вот и думай, как мужик – о другом мужике.

Наутро Женькины пальцы отказывались разгибаться, опухли. Шипя и матерясь на великом и могучем, она пыталась отмочить их в ведре с водой – безуспешно. Аасор, укоризненно качая головой, намазал их какой-то кашей, отчего ладони жгло, как крапивой. Но отек немного сошел.

– Баяр велел мне жить с воинами, – сказала она старику.

– Живи, – согласился шаман. – Но твой угол я трогать не буду. Ты мне как внук.

Женька кивнула. Здесь она устроилась с удобствами. Часть шатра была отгорожена тканевым пологом, за ней – одеяла и подушки. Кроме сменной одежды да лука со стрелами своего здесь у нее не было, сборы оказались недолгими. Аасор, правда, дал ей еще глиняную миску и деревянную ложку, сказал – у воина свои должны быть. И чистых тряпок тоже дал.

– И стирать не вздумай, – проворчал он. – Жги. Нужно будет – еще найду.

Женька покраснела и молча завернула сверток в рубашку.

Побежала к месту, где жили воины.

Стан был огромным даже для нее, привыкшей к городам, жившей в Москве. Одних только воинов здесь насчитывалось больше пяти тысяч. У большинства семьи, жены, дети. А еще увечные и старики, вдовы и их дети. Баяр со своей сотней молодняка выглядел тут просто никем. Разве дело – ханскому сыну оставаться всего лишь сотником? Да только ни один из тысячников не был хану родней. Все – опытные воины.