Дух воина

Женщина, жена. Чего он от нее хочет? Женился – понятно. Был порыв спасти от неминуемой расправы глупого мальчишку. Была жалость – прекрасно он понимал, что Дженна ляжет под хана, хочет она того или нет. И это ее сломает, как сломало Элию. Дженай был своим, Баяр нес за него ответственность. Но было и большее. Жадность? Пожалуй что так. Такая женщина – и кому-то другому? Нет, не отдаст. Восхищение? О да! Она – достойна. Его всегда восхищали сила и упорство, он выбирал в свою сотню самых лучших, самых наглых, самых отчаянных. Но она не была наглой, она была именно что упертой. Как самый лучший лук – можно его гнуть, а он распрямляется. Как тетива – упруго бьет по пальцам, способна и стрелу в полет послать, и искалечить неловкого стрелка. Как кинжал – может удобно лечь в ладонь, а может перерезать горло, смахнуть с себя капли крови и сверкать на солнце дальше. Да. Если он сумеет заполучить ее всю, целиком – лучше жены и выдумать невозможно.

И сразу понятно, чего он хочет: ее доверия, ее силы и ее слабости. Ее женственности и ее стойкости, которые он привык находить только в мужчинах. Надо научиться пользоваться этим новым оружием – женой.

А раз он понял, то стоит встряхнуться и учиться быть мужем. Заботиться не о сотне самостоятельных мужиков, а об одной женщине, к тому же еще не обученной до конца. Например, решить вопрос с обедом. Припасы тратить нет смысла, пока рядом – знакомые просторы.

– Остановимся вон там, возле рощи, – скомандовал он. – Что скажешь?

Баяр помнил, что она обладает даром предчувствия. Тоже – прекрасно.

– Тут тихо, – качнула головой Дженна. – Только…

– Что?

– Мне кажется, там… – Она махнула рукой в сторону высокой травы. – Живой кто-то. Неопасный.

– Все, что тут живое и неопасное, – это наш обед, – улыбнулся уголками губ Баяр. – Ты сможешь костер развести?

– Конечно.

– Там в роще есть маленький родник, набери воды в котелок и поставь на огонь.

– Хорошо.

Мягко спрыгнула с коня, не дождавшись, пока он поможет. Или не захотела его прикосновений, или просто показывала самостоятельность. Что ж, имеет право. Баяр расседлал коня, стреножил и скинул тюки на землю. Место это он знал хорошо, часто здесь бывал. И чем дальше к горам – тем больше будет таких рощ, только пока еще тут территории кохтэ, а в горах живут и грэны, и всякие дикие звери. Там нужно быть настороже. Пока же – можно и расслабиться.

– Я возьму твой лук, – сказал Баяр. – Он меньше и легче. Если что – прячься. Не рискуй собой.

– Разумеется, – легко пожала она плечами. – Я не самоубийца.

Неслышно ступая, изящно и красиво, как дикий зверь, он уходил все дальше. Женька как завороженная смотрела ему вслед. Да, разглядывать женскими глазами мужчину в своем командире оказалось очень увлекательно. И больно. В далеком отрочестве она так же разглядывала другого, и теперь воспоминания все навязчивее лезли в голову. Нет, по объекту влюбленности она совершенно не скучала, а вот по самой себе в те годы – даже очень. Та Женька еще умела и хотела любить и мечтать. Не строить планы, просчитывать шаги наперед и заранее выискивать пороки и слабости людей, а верить в лучшее и ждать от жизни чудес. Не выгрызать успех зубами, не добиваться его изо всех сил, а наивно представлять, что ее полюбят за то, что она есть.

Жизнь быстро расставила все по местам, научила цинизму, убедила, что любви не существует, а все кругом лгут и стремятся использовать друг друга, выжать до капли, выкинуть и найти следующую жертву. А значит, нужно вырастить зубы и нападать первой.

А Баяр совершенно неожиданно вступился за нее, защитил, спас от проблем и, кажется, ничего не хотел взамен. Даже секса. И это было неправильно. За все надо платить, благодарить, иначе потом тебя защищать больше не будут. А она – что делала? Рычала на него, огрызалась, отталкивала? Нет, Жень. Так не нужно. Вот он придет – и ты давай, благодари, как умеешь. А умеешь ты немногое. И все, что у тебя есть нужного ему – это женское естество. И значит, благодарность может быть сейчас только одна – твое тело.

Мысль о том, что она уже и сама не против близости, Женька тщательно затолкала туда, где совесть не найдет. Нет, она совершенно не верила в сказки. И в чудеса тоже. Несмотря на то, что в этом мире чудес – хоть ложкой черпай.

К возвращению Баяра костер был разложен, вода в котелке кипела, а Женька едва могла усидеть на месте. Она даже ухитрилась постирать свои скудные вещи и развесить их сушиться. Она бы и одежду Баяра простирнула, да побоялась шарить в его сумках.

Он бросил на землю пару каких-то неизвестных Женьке пестрых птиц, и она содрогнулась, вспоминая, как однажды украла курицу из чьего-то курятника. Ощипывали они ее с Костей полдня, не меньше, выпотрошить и зажарить толком не смогли, так и похоронили с честью – полусырую. На вопрос мужа: «Разделать сможешь?» – Женька испуганно покачала головой.