Дух воина

Нарьяна успела развернуться, прикрыв собой ребенка. Наконечник вошел меж лопаток и, пробив тело матери насквозь, вонзился в грудь Фингри.

Девушка упала на колени. От ливня слез все заволокло туманом. Но боли не было. Только странная слабость. И стук сердца дочери, становившийся все тише, тише и тише… Звук, от которого мир заледенел.

Часть IV

Глава 1 Истощение

Империя, юг Суровых Пустошей.

3159 год по летоисчислению северян.

Десятки странных укреплений, подобно гигантским черепахам, медленно ползли по бескрайнему полю, оставляя после себя истоптанную землю, глубокие борозды и кучи навоза. Множества повозок с деревянными стенками, хитро сцепленные меж собой, походили на огромные короба, внутри которых кипела жизнь. Лагеря-на-колесах остановились, услышав протяжный сигнал.

Приближение зимы напомнило о себе, метнув в спину войска порывистый шквал колючего ветра. Впрочем, семидесяти тысячам северян он показался не более чем теплым придыханием весны. Здесь, на самом юге Суровых Пустошей, у границ королевства Носвэрит, погода становилась непривычно мягкой для этого времени года.

От важнейшей части Империи, покорение которой сулило окончательную победу, воинство отделяла широкая полоса елового леса. И сотни всадников, стоящих перед ней в легких доспехах и с копьями наперевес.

Брудвар, его соратники и сыновья наблюдали за противником с высоты осадной башни. В отличие от других, ее решили не разбирать, используя как раз для подобных целей.

– Хм, снова костры палят. Еще и стрелометы притащили. Здоровенные, – прокряхтел Фронсуд, убирая подзорную трубу. – Эти точно будут биться до последнего.

– Ну да, ну да. – Брудвару хотелось, чтобы хоть в этот раз Ледяной Кулак ошибся. Но потрепанные стяги Арландии и Лумбрии и пугающие морды орудий говорили о правоте рэгсира.

Местные сражались отчаянно, не жалея себя, ежечасно терзая тылы и растянутые колонны с фуражом. Отравленные колодцы и забитый скот также серьезно замедляли продвижение в глубь Империи. Вождю потребовалось целых три изнурительных года вместо одного, как он планировал, чтобы установить свою власть в этих неприветливых землях. Власть тонкую, непрочную, как первый лед. Но если бы не передвижные укрепления, защищавшие северян от жалящих налетов конницы, об успехе можно было бы вообще не думать.

– Для них это один из последних шансов изменить ход войны. Если не остановят нас сегодня, то им придется слезть со своих коней.

– Скорее бы. А то сидим здесь, как ягнята в загонах. Толком и не дрались еще.

Вождь мог бы поспорить, да не стал. Очевидно, после падения Бранбурга Фронсуд относился к захвату более мелких городов, не говоря уже о деревеньках, как к чему-то обыденному. Впрочем, не он один.

– Зато живы, – подметил Хагун, незаметно улыбнувшись отцу.

– И то хорошо, – буркнул рэгсир.

– Да, и не говори, – согласился вождь, подмигнув сыну. – Там, – указал на деревья, – наверняка прячутся пешие. Так что не переживай: сегодня твой меч обязательно заточится о чье-то лицо. Ладно, что скажете: окопаемся, выставим колья и будем ждать наступления либо сами пойдем вперед?

– Пойдем вперед. Когда приблизимся на полет стрелы – сделаем из них кровавых ежей. Имперцы ответят – отступать им смысла нет, тут-то мы и схлестнемся, – уверенно произнес Ледяной Кулак.

– Гутлайф, ты что-то хотел добавить? – отец видел нетерпение сына. Только уважение и страх перед Ледяным Кулаком смогли отобрать у него первое слово.

– Я думаю так же, – с легкой досадой ответил тот. – Чего медлить? Время на их стороне.

Иных мнений Брудвар не услышал, что было и неудивительно – задача была предельно проста.

Отдав соответствующие распоряжения, вождь, наклонившись, облокотился на бортик и принялся следить за их выполнением.

Сверху лагерь-на-колесах и правда напоминал гигантский сарай без крыши. Месили грязь кони и нагруженные мулы, таща на себе повозки и стены в человеческий рост. Заряжали камнеметы, лучники набирали стрелы, занимали позиции у бойниц, строились воины, мелькали топоры, мечи и копья.

Людей не нужно было подгонять, они и без того понимали всю важность сегодняшнего дня. Кроме того, некоторые уже думали об окончании войны, но, понимая, что сделать это можно только одним способом, прилагали все усилия для этого. Мужья и сыновья волновались за оставленные семьи. Тревожные вести из дома не могли не дойти до их ушей, угнетая боевой дух.

Слухи терзали и Брудвара. И, пожалуй, куда больше, чем других, ведь на нем лежал груз ответственности за все происходящее в Эргунсвальде. Вождь получил удар в спину, но пока держался, будучи уверенным в том, что с угрозой разберутся. Он делал все, чтобы исправить ситуацию: сразу объявил охоту на дикие племена, наделил особой властью оставшихся на Севере хэрдингов и шаманов, даже отправил обратно несколько тысяч воинов, чтобы унять роптание.