Дух воина

Брудвар начал вспоминать. Тело тут же откликнулось на зов диким воем. Вождь попытался ощутить пальцы ног и рук. Со стопами вроде как было все в порядке. С правой рукой – тоже. Но вот пальцы левой не чувствовались совсем. Ниже локтя все горело огнем.

– А ну отойди! – рявкнул кто-то знакомый. – Брудвар, ты слышишь меня?!

Он был настолько слаб, что промолчал. Вдруг щеки будто хлестнули розгами. Потом еще раз. И еще, сделав удар еще весомее. Это не на шутку разозлило вождя. Скривившись, он дернулся и, наконец, приоткрыл глаза.

Над ним склонились обеспокоенные лица. Голос принадлежал Вьёрду – дюжему верзиле, заросшему густой бородой.

– Ты что, гад, хочешь мне шею свернуть? – промямлил Брудвар. – Честно, костоправ из тебя хреновый.

– Ха! Зато погляди, как быстро в себя пришел!

– Что с моей рукой?

Соратник медлил с ответом.

– Что. С моей. Рукой, – жестко повторил вождь.

– Сломана, – ответил за него седовласый лекарь.

– Кость торчит?

Мужчина принялся изучать конечность. Долго, мучительно долго.

– Нет.

Брудвар выдохнул. Собрался с силами и даже смог ухватить костоправа за грудки.

– Тогда подлатай меня и скорее поставь на ноги.

Перед тем как вновь потерять сознание, он успел заметить, что лагерь-на-колесах остановился, а все воины, оглушительно крича, высыпали за поредевшие стены.

* * *

Вождь обнаружил себя на койке, облепленным жгучими мазями и перевязанным. Опухшее, ноющее предплечье заключили в лубок из коры. Судя по запаху, его укрепили глиной. Костоправ заверил, что перелом не страшный, но об участии в битвах, само собой, посоветовал забыть, пока рука не срастется.

Однако вождь не расстроился, прекрасно понимая, что для него все могло сложиться намного хуже. Чудом оставшись в живых, Брудвар горячо возблагодарил Предков, уверовав в то, что они спасли его не просто так.

Ядреная настойка лекаря помогла заглушить боль и, несмотря на слабые протесты костоправа, встать. Шатаясь, поддерживаемый личной стражей, он одернул занавеси и проковылял наружу.

Брудвар уже знал, что сражение окончилось победой. Однако вид у нее был крайне неприглядный. Всюду валялись раскуроченные трупы животных и людей. На перевернутой телеге висели чьи-то кишки. Тлели обломки разломанных укреплений. Захлебывались кровью, стонали и молили о помощи раненые. К этим звукам он давно привык, но их все равно тяжело было слышать. Страдали ведь его воины, а лекарей, как всегда, не хватало.

За пределами лагеря картина менялась. На мерзлой земле выделялись крупные четвероногие тела, утыканные стрелами. Копыта многих дергались в конвульсиях, от визгливого ржания хотелось прикрыть уши. В пепельном небе кружило воронье. Низко. Самые смелые птицы уже рыскали внизу, прыгая на побежденных.

Перед лохматой стеной леса одиноко застыли орудия имперцев. Из глубины чащи возвращались северяне и тянулись вереницы пленных. Шли устало, опустив головы и плечи. Ликующих было откровенно мало.

– Разыщите моих сыновей, – тихо приказал вождь. Как и после каждого сражения. Он должен был убедиться, что Хагун и Гутлайф целы. А иначе просто не мог думать ни о чем другом.

Когда Брудвар увидел статную походку сыновей, то забыл и о боли в передавленных мышцах, и о сломанной руке.

* * *

У темно-зеленых границ Носвэрита войско простояло еще неделю, переместившись поближе к широкому тракту, проложенному сквозь лес. Передышка была как нельзя кстати. Подтягивались обозы с фуражом и запасами, разбирались наиболее громоздкие укрепления, разведчики добывали новые сведения, а Благословленный Предками вместе с фэрлами обсуждали дальнейшие планы.

Наконец, подоспел гонец. Вождь обедал в шатре, когда тот принес два послания. Первое запечатывало клеймо с двумя топорами и елью посередине – вести из Скаймонда. На втором пергаменте из козлиной кожи стояла личная печать Райнильфа. Он использовал ее впервые, что немало удивило вождя.

– Это все? – нервно спросил Брудвар. Где же весточка от Нарьяны? Все письма, которые поступали от девушки, проходили через наместника. Для их сохранности и быстроты передачи.

– Да, мой вождь. Больше ничего нет, – растерянно ответил тот.

– Ладно, ступай. За тобой пошлют.

Аппетит пропал. Вождя охватил жар сомнений и липкий холод неясной тревоги. Он попросил стражу оставить его одного. Что-то было не так. Нарьяна никогда не упускала шанса написать ему. Как и он ей.

Читая, он представлял, какой красавицей растет Фингри, как они с Нарьяной собирают ягоды в лесу и пекут сладкий пирог. Как однажды все вместе будут лежать в поле цветов…

Волнение росло как снежный ком. Бороться с ним не было никаких сил. Пытаясь унять его и отсрочить неизбежное, он сломал печать Эргунсвальда и ознакомился с посланием Райнильфа.

Оно плохо отложилось в памяти. Вождь лишь рассеянно осознал, что наместник не сообщал ни о чем дурном. Наоборот, дикие племена затихли, а стало быть, на Север скоро вернется относительный мир. Борьба с чудищами и духами Бездны уже не считалась за серьезную проблему – к ней почти привыкли.