Дух воина

По обыкновению, сразу после завтрака вождь начинал обход, не жалея добрых и ободряющих слов для каждого, кто встречался ему на пути, будь то усталый плотник или влиятельный хэрдинг, наблюдавший за тем, как упражняются воины.

Брудвар шел мимо палаток ройсов, когда его окликнул знакомый бас:

– Вождь! Вождь!

Правитель обернулся. Высокий парень с копной черных волос бежал к нему. Кажется, он был явно взволнован. Впрочем, это ни капли не удивляло Брудвара – вождь неспроста дал ему титул «короля дурных вестей».

– Что случилось, Юдвин? – отчего-то в этот раз Брудвару не хотелось шутить. Слуга сильно запыхался. Льняная серая рубаха прилипла к худому телу, щеки румянились красным. Какое послание он так хотел передать, что чуть не валился с ног?

– Гонцы… Прибыли гонцы из Эргунсвальда.

– Хорошо, хорошо, Юдвин, – вождь похлопал его по плечам. – Спасибо тебе, конечно, но вести никуда не убегут, а вот ты мне еще пригодишься, так что побереги себя.

– Это не все… – жадно глотая воздух, он пытался восстановить дыхание.

– Воды ему! – приказал Брудвар зевакам.

– Ойлиф собирает всех фэрлов. Он в гневе.

– Зачем? – помрачнев, спросил вождь. Глава племени гризвурдцев обладал достаточным влиянием, чтобы его слушала половина Севера.

– Насколько я понял, он получил те же вести, что предназначались для вас. Остальные фэрлы – тоже.

– Куда мне идти? – сжав кулак, спросил Брудвар.

Хитрый фэрл устроил встречу на своей территории – в части лагеря, которую занимало племя гризвурдцев. К тому времени, как вождь подошел к роскошному шатру, служившему Ойлифу временным домом, он уже знал, что главари свальдов, все до единого, сидели внутри.

Уняв раздражение, грозившее перерасти в ярость, и трезво оценив ситуацию, Брудвар послал за Фронсудом. Как он и предполагал, рэгсир не получил приглашения. Ну еще бы. Одно лишь присутствие Ледяного Кулака заставляло нервничать и бывалых воинов. Ну а в его нерушимой преданности вождю вряд ли кто-то сомневался.

Пока ожидал рэгсира, Брудвар мучительно гадал, с чем же прискакали гонцы. Он бы мог все выяснить и сам, но на это потребовалось бы время, а вождь не хотел упускать момента и отдавать инициативу Ойлифу. В конце концов, скоро он и так все узнает от самих фэрлов.

Фронсуд, почувствовав неладное, быстро явился к месту с отрядом Избранной Тысячи.

– Тут что, затевается мятеж? – нарочито громко спросил рэгсир у вождя. Гризвурдцы осыпали его колючими взглядами. Они давно перешептывались за спиной Брудвара. Видимо, тоже о чем-то догадывались.

– С чего бы это? Думаю, возникло недоразумение. Люди нервничают, устают. Совершают глупости. Это и понятно, все-таки война идет, и уже не первый год.

– Не все глупости стоит прощать, – сурово прорычал воитель.

– Конечно. Но людям всегда нужно давать шанс исправить ошибки, – холодно ответил сын Эрнульфа. – Возможно, – Брудвар нацепил на лицо маску невозмутимости.

Фронсуд одобрительно кивнул, после чего они бодрым шагом направились к шатру. Из-за его тонких стен доносились возмущенные голоса. Но как только вождь, а следом за ним и рэгсир появились внутри, все притихли.

Вокруг дубового стола сидели восемь фэрлов. Во главе, напротив входа, – тучный Ойлиф. Было удивительным, что за изнурительные месяцы переходов он умудрился растолстеть еще сильнее.

Брудвар обвел собравшихся требовательным взглядом. Фэрлы западного Эргунсвальда заняли места поближе к хозяину палатки. Они по большей части отводили глаза. В них чувствовался испуг, но в то же время – вызов. Правители же восточных земель смотрели на вождя с каким-то немым вопросом.

Ойлиф скривил губы в улыбке. Она вышла раздраженной и натянутой:

– Вот и наш вождь подошел. Наконец-то, все в сборе. Я отправил вестовых за тобой, но, видать, они долго тебя искали – лагерь-то огромный.

Брудвар вспыхнул, но не подал виду.

– Плохо искали, раз я никого из них не видел.

– Какая досада. Прикажу их выпороть, – с деланым безразличием сказал фэрл. – В следующий раз будут порасторопнее. Прошу, садись.

Для вождя действительно был приготовлен стул, с другой стороны от Ойлифа. А вот для Фронсуда – нет.

– Полагаю, на таком важном совете должно найтись место и рэгсиру.

Ойлиф извинился. Приторно, лживо. Распорядился исправить недоразумение. Приказы исполняли женщины. Разумеется, полуголые. Естественно, в рабских ошейниках. Фэрл не привык отказывать себе в удовольствиях.

Одна поднесла табурет, другая, наклонившись так, что Брудвар и Фронсуд увидели ее полные груди во всей красе, разлила эль по их кубкам. Вождь не притронулся к напитку.

– Что ж, мне не терпится узнать, что именно вы тут обсуждали, пока посыльные фэрла Ойлифа пытались отыскать меня. Мне также интересно, чем вызвана такая спешка, – он сказал это спокойным и уверенным тоном человека, наделенного властью казнить и миловать целые народы, разрушать города и поднимать новые из руин.