Дух Времени

Доктор нашел у больного сильную инфлуэнцу. Надо лежать с неделю. Иначе грозят осложнения. Он предупреждал, что температура может подняться…

– Опасно это? – глухо спросила Лиза доктора в передней.

– Знаете, с этими богатырскими натурами, никогда не болевшими, все предсказания гадательны… И потом сердце у него ослабело… Он вам родственник?

– Да, – без колебаний ответила она.

– Вот что скажет завтрашний день… Вызовите меня по телефону, если температура подымется. Предупреждаю, может и бредить… Тогда лед на голову… Допускать до бреда не следует…

Лиза, как автомат, поднялась наверх. Вся душа её теперь была как бы придавлена обрушившимся на неё ударом. Она вызвалась ходить за больным. Но была так рассеянна, так путала порошки и время приема, что Анна Порфирьевна мягко сказала ей: «Брось, Лизанька!.. Не твое это дело сиделкой быть… И ляг спать… Вон у тебя какое лицо! Федосеюшка отлично справится одна…»

О том же умолял её и Потапов. Ему и так совестно… Какой тут уход? Наверно, он завтра же встанет… Он никогда не простит себе, если Лиза не заснет…

Она ушла в одиннадцать. И скоро весь дом погрузился в сон.

– Унесите ночник! Глаза режет, – сказал больной Федосеюшке. – И, пожалуйста, спите… Мне ничего не надо…

Ночью у него начался бред… Он звал Лизу с страстной нежностью. Когда он открывал глаза, ему чудился какой-то шорох, шелест… Женская нежная рука касалась его лба, и он улыбался…

– Лиза… Это ты?.. Милая, как я ждал тебя!..

Вдруг он открыл глаза. Был это сон или горячечная греза?.. Входила она сюда или нет, эта страстно-желанная женщина?.. Он почувствовал, что он не один… Какой-то темный призрак стоял в его ногах.

– Кто это? – хрипло спросил он.

– Я, гость дорогой… Ваша верная слуга… – расслышал он певучий голос. Он старался припомнить и молчал.

– Вы стонали и звали… Может, испить хотите?.. Вот я морсу клюквенного принесла…

– Ах! Пожалуйста…

С каким наслаждением он выпил целый стакан!

Сознание прояснялось… «Это Федосеюшка…»

– Благодарю вас!.. Идите… Мне больше ничего не нужно…

– Ничего… Я посижу…

– Нет, уходите!.. Я этого не люблю! – нетерпеливо крикнул он. И когда она пошла в двери, он добавил мягко: – Спасибо вам!.. Какой вкусный морс!..

Он опять забылся… Он видел реющие белые тени, которые скользили и исчезали во мраке… Рыдающими звуками он окликал их… Он ловил их горячими, сухими руками и с бессильным стоном падал навзничь… Один раз он даже заплакал, как обиженный ребенок… Страсть жалила его тело, зажигала его кровь, рождала кошмары… Он впадал в беспамятство и метался по подушкам.

Вдруг греза стала реальностью… Белая тень не исчезала, а стояла в двух шагах от кровати.

– Лиза! – позвал он, стонуще и страстно, протягивая к ней руки…

Мгновенно спали одежды… Худое, безумно любимое тело, странно-знакомое и чуждое в то же время, – как это бывает во сне, – затрепетало под его жадными руками… Волна наслаждения так стремительно поднялась и захлестнула сознание, что реальный мир исчез мгновенно. С глухим криком бешеной, больной страсти он смял и раздавил это тело… Казалось, знойный вихрь подхватил его и бросил в пучину забвения, во мрак Небытия.

На другой день Лиза сидела у изголовья больного и с жутким волнением прислушивалась к его бреду… Он выдавал все тайны… Он говорил с Бессоновой, с каким-то Николаем Павловичем… называл имена… расточал Лизе самые страстные признания…

– Боже мой! Принесите льду! – крикнула она, кидаясь к Федосеюшке.

За Лизой прислала Анна Порфирьевна, встревоженная этим бредом. Она отослала Федосеюшку, дежурившую всю ночь.

«Безумная!.. Зачем я проспала? – каялась Лиза. – И что могла понять и подслушать халдейка?

Неужели мы в её руках?!»

К двенадцати Потапов очнулся. Он покрыл поцелуями руки Лизы. Он разом вспомнил все…

– Милая! Какое это было блаженство!.. Лизанька… Как мне благодарить тебя за такой порыв?!

Ей опять показалось, что он бредит.

– Но я ничего не помню, что было потом… Прости!.. Я лишился чувств, должно быть… Ты ушла или оставалась потом?

– Я не понимаю тебя. Я ничего не понимаю…

– Нет!.. Нет!.. Не говори так! – крикнул он с незнакомой ей страстностью. – Не отравляй моего счастья! До этой минуты я считал себя нищим… О, я глупец!

Она молчала, чувствуя, что в сердце её словно попала льдинка.

– Что было ночью? – вдруг шепотом спросила она, жадно и стремительно наклоняясь к нему лицом.

Он невольно отшатнулся.

– Лиза!.. Я не бредил… Это был момент, когда я очнулся… Я тебя звал, я так безумно желал твоей близости… что ты почувствовала… ты должна была подчиниться… И ты пришла…

– Я!? – её глаза чернели, расширенные. Льдинка все росла, наполняя холодом грудь.

– Да… да… ты пришла… В одной рубашке, Лиза… Ты подошла и сбросила ее…

Она встала, с ужасом глядя на него.

– Это сон, Стёпушка… Бред… Я не была у тебя…

– Лиза!… Зачем?.. Это жестоко!..

– Я не была у тебя… Клянусь!.. Клянусь спасением души моей!.. Я не была у тебя…

– Кто же это был? Кто мог быть, кроме тебя? – хрипло, почти грубо крикнул он и оттолкнул её руку.