Дух времени. Введение в Третью мировую войну

• первое — в 1 % лучших из лучших (по числу цитирования) научных публикаций, где учитываются работы нобелевских лауреатов и сопоставимой по масштабу научной элиты в науке (Китай — 4744, США — 4330).

При этом в топ 10 % за 1998–2000 гг. Китай был лишь на 13-м месте, в 2008–2010 гг. — уже на 6-м, и примерно такая же картина по топ 1 %. Для сравнения: в «лихие 90-е» в топ 10 % Россия была 9-й, в нулевых опустилась на 14-е место, в 2018–2020 гг. мы были уже на 15-м (впрочем, качество работ настолько упало, что в обоих рейтингах, топ 10 % и топ 1 %, в 1990-е мы ещё держались хотя бы на 22-м месте, а в нулевые мы и вовсе выбыли даже из топ-25.

В общем суть, я думаю, ясна: Китай семимильными шагами движется к цифровому и, вообще говоря, технологическому превосходству. При этом коррозии социальных институтов, сопоставимой по масштабам с той, что мы наблюдаем в западных обществах, не происходит, а люди не только не «тупеют», но, напротив, — побеждают по всем фронтам не только в сфере искусственного, но и естественного интеллекта.

Так за счёт чего это происходит — та же, вроде бы, цифровая среда, и эффекты должны быть соответствующими? Тут я Америки по поводу Китая не открою, тем более что мы уже об этом даже говорили: за счёт тотального контроля за информационным пространством и систематической борьбой с деструктивными влияниями цифровой среды на молодых людей.

В сфере IT китайское руководство занято не только сбором данных, слежкой и монетарной политикой, а прежде всего — социальной политикой, направленной на сохранение человека в «цифровом мире».

В 2008 году Китай первым в мире официально признал диагноз «цифровой зависимости» (ВОЗ сделала это только 2021 году) и создал специальные трудовые лагеря для лечения этого недуга. В 2018 году была остановлена выдача компаниям лицензий на интернет-игры сроком более чем на восемь месяцев, что вызвало сильнейший удар по индустрии, заставив многих инвесторов прекратить этот бизнес.

В 2021 году «китайский поход» против компьютерных игр завершился правительственным постановлением, которое предписывает ограничить количество времени, которое ребёнок до 18 лет может проводить за игрой, тремя часами в неделю (с 20:00 до 21:00 по местному времени и только по пятницам, выходным и праздникам).

Для продолжения своей деятельности компании, занимающиеся производством компьютерных игр, должны отчитаться перед проверяющими органами о том, что они интегрировали в свои продукты технологии опознания ребёнка по лицу, чтобы он не мог воспользоваться чужим аккаунтом.

В этом же 2021 году усилилось давление руководства Китая на китайских знаменитостей. В сентябре на симпозиуме индустрии развлечений, организованном КПК, им было прямо указано: «Необходимо противостоять декадентским идеям поклонения деньгам, гедонизму и крайнему индивидуализму».

А уже в ноябре этого же года опубликованы правила поведения знаменитостей в социальных сетях: тем, кто известен и популярен, больше не позволяется «демонстрировать богатство» и «экстравагантные удовольствия». Также, согласно этим правилам, знаменитостям запрещено публиковать ложную или личную информацию, способную спровоцировать поклонников.

При этом, чтобы оценить масштабы государственного влияния на потребление контента, достаточно просто взглянуть на данные статистики. Для сравнения: в 2021 году филиппинцы, бразильцы или южноафриканцы тратили на интернет в среднем от 10 до 11 часов в день, средний уровень по миру составлял 6 часов 54 минуты, а в Китае, при крайне высоком проникновении интернета, — лишь 5 часов 22 минуты, то есть на полтора часа меньше среднего.

По сути, Китай пытается избежать появления «цифрового человека», заменив этот неизбежный этап развития созданием «цифрового государства».

Если попытаться окинуть взором всё это пространство фактов, событий и их трактовок, мы увидим пёструю мозаику, которая не подпадает ни под какие известные нам определения, её не способен схватить ни один из существующих гуманитарных дискурсов.

Однако мы можем понять нечто другое, куда более важное — а именно, что такое производство человека и как это работает, с учётом столкновения цивилизационных волн. Возможно, в этом и обнаружится ключ к ответу на главный вопрос — как так получилось, что антропология современности сделала неизбежной Третью мировую войну.

Глава первая. Природа власти

Качество государства зависит от качества людей, поэтому задача политики — обучение и изучение их нужд.

Платон

Начнём, пожалуй, с природы власти. Власть — это сила, с которой вынуждены считаться те, кто находится под влиянием этой силы. В разные исторические эпохи, в разные времена и даже в разных эволюционных нишах власть выглядит по-разному, но всегда сохраняет эту свою сущность.

Наши ближайшие эволюционные родственники — человекообразные обезьяны, и шимпанзе, гориллы, орангутаны, бонобо — каждый вид по-своему дистрибутирует власть.