Духи холмов и лесов

┤Как говорится, барои арвохи теппахо ва чангалхо, если он знает язык або. Следователь потребовал от меня говорить на официальном языке делопроизводства, то есть русском, а что касается того, кто во всём виноват, то мои утверждения нуждаются в доказательствах, а в случае духов мне будет затруднительно это сделать. Что-то он сомневается, что они явятся давать показания, мерзко хихикал он. Я ответил, что доказывать мою невиновность, или виновность кого-то другого – не моё дело. А мою виновность должен доказывать он. Пусть привлекает свидетелей из Молгошти, которые покажут, что я стрелял в Нильсена или зарезал Ульсена, а уж если это ему удастся, во что мне, честно говоря, не верится, то тогда я найму адвоката, который приведёт свидетелей защиты, присутствовавших там, которые покажут, что это не так и что я и близко не подходил к погибшим, а оружия у меня и вовсе не было. Я имел в виду, конечно, что я не приближался к погибшим до их смерти, а не после, и что оружия у меня не было тоже до, но он к этому не прицепился, зато стал настойчиво выяснять, что я имел в виду, почему это мне не верится, что кто-то даст против меня показания, может, я такой крутой уголовник, что всех свидетелей там запугал? Я ответил, что имел в виду, что тамошние жители показались мне честными людьми и ответственными гражданами, и я думаю, никто из них не пойдёт на лжесвидетельство. А для правдивых показаний и запугивать не надо. Врал, на самом-то деле, там все несколько напуганы своей же мифологией. Причём в моей интерпретации вдобавок. Но насчёт правдивости их показаний я практически уверен, и они будут в мою пользу, а что ещё надо? Про духов я следователя предупреждал, он не поверил, ну и что мне теперь, повторять двадцать раз, пока он всё-таки не поверит? Боюсь, чем больше буду настаивать, тем более подозрительно он будет относиться к моим утверждениям. Да и мне собственной убеждённости не хватит, сам-то я не верю в духов. Наверное, он это чувствует. С другой стороны, хотя моим рассказам он не верит, происшествия, как ни крути, странные…├

Он стал звонить по телефону, наверное, насчёт каких-то дополнительных сведений, причём ушёл в другую комнату, чтобы я не подслушивал. А потом отправил в камеру, наверное, подумать решил. И чтобы я подумал.

В камере оказалась полно уголовников. Я думал, будут бить. Но они были вполне вежливы. Главный представился никакой не кликухой, а вполне гражданским русским именем Жигмонд Яльмарссон. Остальные не представлялись. Расспросили меня о тех же событиях. Причём, судя по уточняющим вопросам, знали больше, чем следователь, и обо мне, и о событиях. Кстати, про случай с казаком Хьельмом они тоже уже знали, и не от меня, у меня только уточняли детали. Вот это у них тюремная связь работает, прямо восхищаюсь!

┤Мою интерпретацию, как покровительство духов, вслух сомнению не подвергали, делали вид, что верят. Ну, так, условно верят, а там видно будет. Не бьют, на что, возможно, рассчитывал следователь, и ладно. Больше всего их интересовало то обстоятельство, что не только напавшему на меня плохо приходится, но и его имущество в результате мне достаётся. Но продемонстрировать не просили – ясно же, что мою карточку следователь забрал. Да я мог и отказаться засвечивать сумму на счёте. Да и будь там много денег, на них же не написано, что они переведены со счетов пострадавших от «мести духов»├.

В конце концов Яльмарссон задал хитрый вопрос: тут, де, следак намекал, что хорошо бы мы оказали на тебя моральное давление. Разве он тем самым не провинился перед духами? Ещё даже до того, как мы бы оказали это давление? Ну, если бы оказали, то и нам бы плохо пришлось, а уж ему-то совсем? Я согласился, что это правильное рассуждение – не дураки же духи, принимать, как часто делает следствие, исполнителей за заказчиков, потому что заказчики могут откупиться и успешно скрыться. От духов не откупишься и не скроешься. Ладно, господа, сказал я, могу предъявить подтверждение, но это секрет. Заботясь о вас же, предупреждаю, кто донесёт, тому очень не поздоровится. Потому что это будет для меня реально опасно. Все, вроде, прониклись, или сделали вид, и я достал из кармана карточку следователя. Он же ушёл звонить, а пиджак на спинке стула оставил. Не предполагал такой наглости, что я к нему в карман в это время могу забраться. Кстати, не так уж легко это было, ведь на мне в тот момент были наручники, это перед тем, как впихнуть за решётчатую дверь камеры, их сняли…