Духи Великой Реки

Те, кто находился в зале, стояли на открытом пространстве шагах в сорока от Хизи, и они приковали ее внимание гораздо больше, чем все окружающее. Ближе всех находилось существо, которому она не могла подобрать никакого сравнения: огромное чудовище, напоминающее медведя и одновременно чем-то похожее на Тзэма. Он – оно? – имел единственный глаз, черный шар, подернутый радужным отсветом. На плече существа сидел ворон размером с козла, казавшийся совсем небольшим по сравнению с чудовищным медведем. В шаге от них стояла покрытая мягким черным мехом нагая женщина. Мех и острые клыки придавали ей несколько кошачий вид, хотя на голове ее росли рога, а спутанные волосы падали почти до талии. Вторая женщина имела более привычный вид: величественная, с могучими руками и густыми длинными прямыми волосами, она напоминала менгских женщин или даже нолиек. Хизи она показалась чем-то похожей на Квэй.

Перед этой четверкой на коленях стояла призрачная кобылица. Хизи вытянула перед собой руки и увидела лишь кости, проглядывающие сквозь колеблющиеся струи тумана.

– Ну, – сказала женщина-кошка, и ее голос, похожий на шепот ветра, оказался отчетливо слышным в огромном зале, – и кого же это мы видим?

– Вы ее знаете, – проскрежетал Ворон; слова его были почти так же невнятны, как карканье его меньших собратьев.

– Я не знаю, – возразила менгская женщина, наклоняясь и кладя руку на мерцающую гриву лошади. – Это дитя явилось вместе с моим отпрыском?

– Я сказала бы, что она сделала большую глупость, – проговорила женщина-кошка, приближаясь к Хизи мягкими скользящими шагами. – Ты можешь говорить, девочка.

– Я… Я не знаю, что… – Это были боги. Никем иным они просто не могли быть. Что им сказать?

– Ты не явилась сюда, чтобы снова одеться плотью, это точно – от тебя все еще воняет живым телом. Ты не богиня, хоть и считаешь себя таковой, и ты не животное.

– От нее пахнет моим братом, – пророкотал гигант голосом таким низким, что Хизи сначала приняла его за рычание.

– Ну, тогда нам нужно ее съесть, – высказала мнение женщина-кошка, улыбнувшись так, что стали видны все ее клыки. – Ведь мы не пробовали смертной плоти уже давно.

– Тихо, – каркнул Ворон, – ты же знаешь, что бывает с тобой, когда ты ешь людей.

– А что? Я никогда потом ничего не помню.

– Вот именно, – хмыкнул Ворон, – вот именно!

– Что скажешь ты, девочка? Ты хочешь, чтобы тебя съели?

– Нет, – ответила Хизи; в ней благоговение начало мешаться с гневом. – Вовсе нет. Я просто хотела бы понять, что произошло.

– Ну, я думаю, ты пролетела сквозь озеро и попала на гору. Это может означать одно из двух: или ты мертва – а это не так, – или ты великая шаманка…

– Которой она тоже не является, – закончил за женщину-кошку Ворон.

– Нет, – подтвердила Хизи, – не являюсь.

– Ты последовала за моим отпрыском, – сказала другая женщина; Хизи решила, что она не может быть никем иным, кроме Матери-Лошади. – Что тебе нужно от моего дитятка?

– Ничего! – воскликнула Хизи. – Я просто хочу вернуться. Я сделала ошибку.

– Подумать только! – откликнулся Ворон. – Но должен тебе сказать, что никто, посетивший гору, не возвращается таким же, каким был раньше. Вы только посмотрите на нее, родичи: девочка летает, как шаман, но в ее замке нет слуг. – Он постучал себя клювом по груди.

– Какое нам до этого дело? – спросила женщина-кошка. – Какое нам дело до того, что у этой девчонки Изменчивого нет помощников? – Она подозрительно посмотрела на птицу. – Снова твои штучки, Карак? Еще одна твоя глупая проделка?

– Я знаю ее только по слухам, – сказал Ворон. – Из-за нее там, где течет Брат, был изрядный переполох.

– Я не могу видеть того, что там происходит, – пророкотало одноглазое чудовище. – Он все закрыл от меня.

– Тогда не повредит иметь во владениях Брата союзницу, даже если это всего лишь смертная. Дайте малышке то, за чем она явилась. – Птица подмигнула Хизи.

– Я ни за чем не явилась, – возразила та.

– Каждый, кто попадает на гору, приходит за чем-нибудь, – оскалилась женщина-кошка. – Я не дам ей никого из своих: она этого не заслужила.

– Будь же благоразумной, Охотница. Я могу дать ей только ворону, а она не такая помощница, которая может девочке пригодиться.

Охотница фыркнула:

– Уж это точно. Глупые взбалмошные создания, всегда поднимают такой крик при малейшем признаке опасности.

– Не буду спорить, – покладисто ответил Карак. – Поэтому я и предлагаю, чтобы ты дала ей кого-нибудь – тигра или хотя бы хорька.

– Тигра? Вот еще! Такого я не потерплю. Мать-Лошадь отвела взгляд от своего отпрыска.

– Ты пришла за помощником? Должна же ты знать, что приходить за этим на гору глупо. Без помощника ты никогда не сможешь вернуться.

– Я не собиралась попадать сюда, – ответила Хизи, ощущая, как в ней растет беспомощность и гнев.

– Жизнь часто кончается по ошибке, – заметила Охотница.

– Охотница… – начал Ворон.

– Нет! Мы достаточно слушали тебя, Карак. Балати, решай!

Гигант медленно моргнул.

– Пусть останется здесь, пока ее тело не умрет, – проговорил он. – Потом мы снова оденем ее во что-нибудь. Ты придумаешь, во что, Охотница.