Духовка Сильвии Плат

– Это неправда. Она нашла покой. Наверное, впервые в жизни. Раньше она просто не знала, что можно убежать от чего угодно, кроме самой себя. И теперь она перестала бегать.

Его глаза в тот день были такого же цвета, как и прежде, но что-то изменилось в них. И хоть я долго и пристально всматривалась, но всё же так и не смогла понять, что именно.

Взяв устав в руки, Патрик вернул его на прежнее место и закрыл шкаф.

– Зачем вы храните его?

Он повернулся ко мне и подошёл ближе.

– В качестве напоминания. Когда кажется, что всё плохо, я открываю этот шкаф, смотрю на прежний устав и понимаю, что всё познаётся в сравнении, – его губы тронула лёгкая улыбка. – У меня большие планы на Корк, так что, если ты вернёшься сюда через четыре года, тут станет лучше. Ненамного, но лучше.

– Я в этом не сомневаюсь. Только возвращаться мне не придётся, – сказала я, горестно вздохнув, хотя уже смирилась с этим, – я не еду в Гарвард.

– Что ж… – он обошёл стол, остановился возле выдвижных ящиков и, достав оттуда белый конверт, вернулся ко мне. – Я знаю, что до твоего дня рождения почти два месяца, но что-то мне подсказывает, что этот подарок ты захочешь получить раньше.

Патрик протянул мне конверт и, когда я взяла его, заложил руки за спину. Конверт вскрыли или, судя по всему, вообще никогда не запечатывали. Боязливо засунув в него глаз, я заметила только одну-единственную бумажку. А после, наполовину вытащив её, поняла, что это чек на большую сумму. Очень большую.

– Тут…

– Деньги. На обучение. Столько, сколько нужно. И даже чуть больше.

– Но как же?.. – спросила я удивлённо, скорее у самой себя, глядя на этот конверт. – А может… – я хотела сказать, что верну ему всё до цента, как только заработаю.

– Не надо.

– А что, если…

– Возьми.

– Нет, – я покачала головой.

– Не стоит быть настолько упрямой. Не повторяй ошибок своего отца.

– Какого из них?

Он чуть задумался.

– Любого.

Я закусила губу, сомневаясь.

– Но… но я действительно не могу это принять, – добавила я, дрожащими руками засунув чек обратно в конверт, и протянула его Патрику. Он не шевельнулся.

– Можешь. И примешь. Я твой отец, – серьёзно заключил он.

Он выглядел таким молодым, благородным и в то же время родным. Мне вдруг стало так грустно и одновременно радостно, что я чуть не расплакалась. Пару секунд я молча стояла, глядя лишь на него, но так и не нашлась, что возразить, поэтому я просто прижалась к нему, обвив руками. Он сперва растерялся, но после обнял меня в ответ и еле ощутимо погладил по волосам. Его сердце колотилось так быстро, что, казалось, оно вот-вот вылетит из груди.

Конечно же, этого было недостаточно, чтобы в одночасье стать любящими дочерью и отцом. Однако в тот момент он перестал быть просто членом совета, красивым мужчиной, парнем, которого когда-то любила моя мать. Он стал священником. Моим священником.

Июль

66

Флоренс Вёрстайл

Сейчас я сижу за столом в своей комнате и пишу эти строки. У меня в наушниках играет песня «Million Reasons»[47] Леди Гага. За окном с самого утра светит солнце, лучи которого через чуть открытые жалюзи попадают на столешницу. Мне спокойно.

Скоро я поеду в Кембридж, штат Массачусетс, где начну первый семестр в Гарвардской юридической школе.

Я буду лучшей. Раньше я хотела быть лучшей, просто чтобы доказать, что я могу. Однако теперь я действительно хочу чего-то добиться, не на бумаге, не для галочки, не для мамы, Джейн или даже Молли, а для того, чтобы изменить мир, сделать его хотя бы немного добрее. Я не имею права нацеливаться на меньшее. Сид Арго слишком сильно верил в меня. Я не могу его подвести.

И пусть сейчас это жестокий, несправедливый, грязный, чёрствый мир. Духовка Сильвии Плат, как писала мама. Но я выживу в этой духовке. И не просто выживу – я буду жить. Я проживу эту жизнь за себя и за рыжего парня, который научил меня намного большему, чем меня когда-либо научат в Гарварде.

Я пишу в красный потрёпанный, без двух страниц полностью исписанный блокнот Сида Арго. Даже когда я пишу его имя, у меня в сердце что-то сжимается. Я до сих пор горюю о нём. И буду горевать до конца жизни. Когда я слышу его имя, на глаза наворачиваются слёзы. У меня болит всё тело от осознания того, что его нет и больше не будет. Вероятно, я уже никогда не встречу никого, похожего на него, потому что такие люди встречаются только раз в жизни и далеко не каждым из нас.

Я никогда больше не буду любить так, как я любила Сида Арго. И уж точно никто не будет любить меня так, как любил меня он. От понимания этого мне становится невероятно больно. Однако я не жалею, что узнала его. Потому что даже вся та боль, что я чувствую после его смерти, несравнима с теми счастливыми моментами, которые мы пережили вместе, и с той любовью, которую я испытываю к нему.

И за это я благодарна судьбе.

И Богу.

Эпилог

Если вы всё-таки решили продолжать чтение до самого конца, несмотря на мои предостережения, то вам наверняка интересна судьба остальных людей, повстречавшихся мне за этот год.