Духовная традиция восточного христианства

Согласно традиционному определению молитва является аскезой разума, направленной к Богу[2442]. Но христиане, преодолев греческий рационализм, осознали, что «разум не сможет продвинуться вперед и достичь области бесплотного не преобразившись внутренне»[2443]. Таким образом, необходимо полное очищение, то есть христианское покаяние; необходима жизнь во Христе, которая включает в себя все добродетели, и в первую очередь любовь. Выводы из этого принципа чрезвычайно важны для самой концепции христианской жизни[2444].

Без любви невозможно истинное познание

Христианский Восток всегда оставался верен идее, что любовь и познание тесно связаны[2445]. «По сравнению с современным интеллектуализмом, — пишет Б. Вышеславцев, — пророчески звучит выражение Леонардо да Винчи: «Великая любовь — дитя большой мудрости». Мы же, христиане Востока, можем утверждать обратное: большая мудрость — дитя великой любви»[2446]. Все, включая Евагрия, отводят любви к ближнему и к Богу роль, достаточную для спасения и оправдания. «Первой и основной заповедью является любовь, благодаря которой разум познает изначальную любовь, то есть Бога»[2447]. Очевидно, что без милости невозможно познание Бога по причине их «соприродности», ибо «Бог есть любовь» (1 Ин 4, 8. 16). В византийской литургии Символу Веры предшествует возглас диакона: «Возлюбим друг друга да единомыслием исповемы… Верую во единаго Бога Отца…».

Конечно, необходимо избежать опасности увидеть в любви лишь предварительное условие, принижая ее по отношению к гнозису[2448].

Эта опасность существует лишь в теории, потому что на практике любовь и созерцание, истина и любовь, по словам Ефрема, неразделимы, как крылья[2449].

От веры к гнозису

У ап. Павла слово «вера» означает христианскую жизнь[2450]. Климент Александрийский подразумевает под верой в первую очередь дела. Имеющие веру, верующие исполняют заповеди, в первую очередь заповедь любви; так они могут постичь Бога–Любовь[2451].

Делание, ведущее к созерцанию, становится вратами гнозиса[2452]. Оно само по себе заменяет очищение духа, позволяющее созерцать Бога[2453]. Таким образом, как говорит П. Евдокимов[2454], познание как исполнение веры «может сломать печати Книги жизни», раскрыть тайны мироздания.

Два аспекта веры — библейское по преимуществу доверие и «греческие» истины православия Вселенских соборов — отчетливо выделяются среди других Мартирием Садонским: «Сама вера в Бога состоит из двух составляющих: (необходимо) верить в Его существование и верить в Его обетования… Эти два аспекта тесно связаны между собой, один влечет за собой другой, они взаимно переплетаются»[2455]. «Истинная вера, — пишет Мартирий, — это источник жизни и свет познания, это путь спасения»[2456].

Очевидно, что речь идет о живой вере, о добровольном принятии добра[2457], которое исключает грех. «Тот, кто гибнет в своих грехах, — пишет Ориген, — даже если и говорит, что он верит во Христа, на самом деле не верит; если то, что он называет верой, не подтверждается делом, эта вера мертва»[2458].

4. Совершенство в созерцании

Ступени

По мысли Оригена, после смерти душе открываются тайны нашего мира, и только после этого она сподобляется созерцания небесных тайн[2459]. Евагрий определил это разделение и предложил свою терминологию. Существует два уровня созерцания:

1) естественное созерцание, θεωρία φυσική, θεωρία δευτέρα[2460], των σωμάτων[2461], των αισθητών[2462], του κόσμου τούτου του ορατού[2463];

2) богословие, θεολογία, θεωρία πρώτη, τών ασωμάτων, τών πνευματικών[2464], τών νοητών[2465].

Но вот другой, чуть более длинный, перечень: «Существуют пять основных знаний, заключающих в себе все остальные: первое, по словам святых отцов, познание поклоняемой Троицы; второе и третье суть познание существ телесных и бесплотных; четвертое и пятое суть познание суда и Божественного Провидения»[2466].

Это определение исторически не имеет большого значения: оно используется только у Евагрия и Максима Исповедника[2467] и не представляет собой ничего существенного в византийском мистическом богословии[2468].

Григорий Нисский указывает на тройственное разделение: «Бог явился Моисею сначала в свете (δια φωτός), потом в облаке (διανεφέλης), и, наконец… во тьме (εν γνόφω)»[2469].

Естественное созерцание

Созерцание включает в себя и существенно превосходит античную «физику», поэтому его называют θεωρία φυσική, θεωρία των δντων γεγονότων, γνώσις των δντων. Познание Бога посредством аскетического делания проповедуется всеми отцами[2470]. Таким образом, «каждый человек может прийти к познанию Бога через творение»[2471]. Так видимый мир становится открытой книгой для любящих Бога[2472], школой души[2473]. И увидел Бог, что это хорошо (Быт 1, 9), потому что узрел их логос, который «готов к жатве» (Ин 4, 35)[2474].