Духовная ведьма

Своё одобрение мне показывал не только Винтер. Несколько призраков с энтузиазмом помахали мне, когда мы проносились мимо. Такая поддержка со стороны мёртвых должна была бы подбадривать меня, но мне хотелось, чтобы они оставили меня в покое.

Пока я ждала лифт, объясняя это тем, что мне стоит убедиться, что Брутус не обглодал остывший труп Евы, Винтер поднялся в квартиру Тарквина. Выйдя на своём этаже, я уже услышала шквал вопросов, который обрушил Винтер этажом выше.

— Что ты делал в Уэймуте? Откуда ты узнал семью Рис? Ты говорил с Клэр? Ты снова донимаешь Иви? Если ты хоть немного помешаешь её выздоровлению, я твою голову подам моей кошке на блюдечке.

На последней части я улыбнулась. Учитывая злость, сквозившую в голосе Винтера и не говоря уже о таланте Тарквина быть самой раздражающей ведьмой по эту сторону дороги из желтого кирпича, я решила, что стоит к ним присоединиться и убедиться, что до крови не дойдёт.

Тарквин был по пояс обнажён, но при этом напялил богато расшитый жилет, что выглядело дико. Его улыбка, адресованная Винтеру, так и пробуждала агрессию. До нашей встречи Рафаэлю Винтеру удавалось производить впечатление слегка замкнутой и временами обидчивой ведьмы, того, кто всегда держит свои эмоции под контролем. Я уже не та, что была раньше, да и он тоже. Обычно это хорошо, но не всегда.

Вместо ответа Тарквин перевёл взгляд на меня, когда я поднялась по лестнице. Он протянул руки и размашисто шагнул ко мне, пытаясь заключить в крепкие объятия. Чего он пока не знал, так это то, что я теперь снова могла безопасно колдовать. Я украдкой изобразила руну. Сомневаюсь, что даже Винтер её заметил.

Тарквин резко вдохнул и отступил назад, опустив руки — больше он никак не отреагировал.

— В чём дело? — спросил он слегка писклявым голосом.

— Ты недавно был в Дорсете, — сказал Винтер, скрестив руки на груди. — В Уэймуте, если быть точным.

Тарквин внезапно напустил на себя скучающий вид.

— За последнее время я много где побывал. Народ в Отделе Кадров, кажется, не может смириться с тем, что теперь я в Тайном Отделе, и продолжают тратить моё время, — он пожал плечами и стал рассматривать свои ногти. — Я ничего не могу поделать, если люди в отделе кадров некомпетентны и не могут без меня сделать свою работу.

Больше похоже на то, что в Тайном Отделе быстро поняли, что Тарквин некомпетентен, и попытались вернуть его изначальным работодателям. Вместо того чтобы сказать это, я сфокусировалась на том, что имело значение. Ай да я. В конце концов, я могу быть лучшей ведьмой.

— Какую конкретно работу ты выполнял?

— Предварительные вступительные собеседования для взрослых ведьм, не состоящих в Ордене, но желающих поступить в наше уважаемое заведение, — сказал он и хитро на меня посмотрел. — Если ты захочешь присоединиться к Ордену, Иви, обещаю относиться к тебе с таким же беспристрастием, что и к остальным. Я не стану автоматически отказывать тебе только лишь потому, что знаю, как заставить тебя кричать в постели.

Рядом со мной оцепенел Винтер. Я толкнула его локтем. Я стояла рядом с ним, а не с Тарквином.

Мой вихрастый недруг продолжал:

— И я также не стану автоматически зачислять тебя в наши ряды. Как ты знаешь, мы — организация, основанная на принципе достижений. Я рассмотрю твоё заявление, если сможешь зарекомендовать себя.

Из уст любого другого это бы звучало так, словно он глумился, но Тарквин умудрялся говорить искренне. Мне пришлось приложить все усилия, чтобы не захихикать. Оскорбления снимали с него глянец: посмейся я над ним, и он месяц не будет со мной разговаривать. В обычной ситуации это было бы хорошей идеей, но поскольку Винтер больше не в Ордене, то нам нужно держать Тарквина на нашей стороне, если мы собирались раздобыть нужную нам информацию.

— Ты принимаешь решения о приёме в Орден новых ведьм? — спросил Винтер сквозь стиснутые зубы, сверкая глазами.

— Новых старых ведьм, — ответил Тарквин. — И да, это моя обязанность. Признаю, это тяжёлая обуза, но кто-то должен принять на себя пресловутую ответственность и взять всё под свой контроль.

Я наклонила голову.

— Дай угадаю, — сухо сказала я. — Ты разговариваешь с претендентами и делаешь записи, которые потом кому-то передаёшь. Кому-то, кто принимает окончательное решение.

Тарквин нахмурился и поднял указательный палец.

— Во-первых, я не разговариваю с самими претендентами. Моё задание гораздо сложнее. Я говорю с их семьями. Таким образом, можно докопаться до сути вопроса: достаточно ли они талантливы, чтобы присоединиться к Священному Ордену Магического Просвещения.

Я сжала губы. «Не ухмыляйся. Не ухмыляйся. Не ухмыляйся».

— Во-вторых, — продолжил он, — к передаваемым мной записям относятся очень серьёзно. Мне говорили, что если бы не мои рекомендации, Отдел Кадров не имел бы ни малейшей идеи, принимать их или нет.

Тарквин никогда не понимал сарказма. Я кивнула, словно соглашаясь с ним: я умею сохранить серьёзный вид, если того требует ситуация.