Духовная

– Должно быть, это моя чистая совесть. А если серьёзно, пожалуй, мне стоило извиниться, что украл у вас целый час светских удовольствий. Я приехал на бал прямо с поезда и уже очень долгое время не спал.

– Судя по тому, как быстро вы уснули в гостиной, вряд ли стук колес не давал вам спать.

– Я изучал финансовые отчеты одного предприятия, которое целенаправленно ведут к банкротству, это требует большой концентрации внимания.

– И вам не хватило трех недель, чтобы разобраться в финансовых делах одного предприятия?

– Боюсь, что именно так. Видите ли, хозяйство большое и период внушительный.

– Это были заводы моего отца?

– Да.

Но продолжить разговор у них не получилось, вальс подошел к концу, и к ним направилась потрясающе красивая молодая женщина, которую Полине раньше не доводилось видеть. Николай хотел было отвести Полину в противоположную сторону зала, но особа явно не желала, чтобы ее игнорировали:

– Николя, вы не смеете более меня избегать, Николя! Учитывая все, что нас связывает. Это так вы решили отделаться от меня? Жениться на приданом?! Вам это с рук не сойдет.

На лице Николая застыло совершенно каменное выражение, не дававшее ни намека на его истинные эмоции от этой встречи:

– Боюсь, вы, Матильда Андреевна, только что имели неосторожность оскорбить мою невесту. Будь вы мужчиной, я бы продолжил разговор с вами в одной перчатке, но раз уж вы женщина, то я предпочитаю удалиться, не устраивая скандал.

– Николя! Я не позволю вам так со мной поступить. Я обязательно расстрою эту свадьбу. Слышите меня, я расскажу ей все! Ваша серая мышь вас бросит, как только обо всем узнает!

Не говоря ни слова, Николай увел Полину подальше от скандала. На выходе из зала он остановился буквально на несколько минут, чтобы сообщить Александре Михайловне, что Полина себя плохо чувствует, и он обязуется сопроводить ее домой.

Хотя час был еще ранним, и до конца бала оставалось много времени, Николай уверенно повел Полину к экипажу, который уже ждал их на подъездной дорожке. Полина была возмущена подобным обращением и хотела потребовать объяснений прямо на улице:

– Николай, соблаговолите объясниться! Кто эта женщина, и чем именно она угрожала?

Но в этот самый момент Николай силой толкнул Полину в экипаж под звук оглушительного хлопка, раздавшегося совсем близко, буквально в нескольких шагах. Второй хлопок – и Николай повалился всем телом на Полину.

– Федор, гони! Гони, кому говорят.

Второй выстрел достиг цели – плечо Николая было в крови. На подъездной дорожке было темно, и Полина не cмогла рассмотреть стрелявшего, хотя на мгновение ей показалось, что за кустами мелькнул женский силуэт.

– Да бросьте, Полина Ивановна! Вы же сестра милосердия. Негоже вам приходить в ужас от вида крови.

Кучер ловко правил коляской, не задавая лишних вопросов, Николай что-то говорил, изо всех сил стараясь взбодрить Полину, но она продолжала цепенеть от ужаса.

Пять лет, проведенные в обители, отучили ее бояться: да, иногда было тяжело, но всегда безопасно. И сейчас больше всего на свете ей хотелось снова почувствовать себя в безопасности. На какой-то страшный миг она опять показалась себе маленькой девочкой, запершейся в комнате.

Тем временем, к удивлению Полины, кучер остановился напротив дома старшей дочери Александры Михайловны, после чего помог Николаю выбраться из экипажа и без лишних слов повел его к двери заднего входа. Полине ничего не оставалось, как последовать за ними. Зайдя в дом, они свернули в первую комнату налево. Усадив барина в кресло, кучер немедленно ретировался, снова не проронив ни слова.

– Вы уж на него не обижайтесь, Федор немой.

– А что же нам теперь делать? Вам нужно срочно к врачу!

– Пожалуй, не стоит.

– Ну как же?!

– Во-первых, у ближайшего врача нас могут ждать, а во-вторых, рана сквозная, совершенно пустяковая, и вы с ней справитесь. Всего-то и надо что промыть да перевязать. Я в ванную. Бинты под кроватью.

Под кроватью, и правда, оказалась внушительного вида аптечка, где помимо бинтов были всевозможные препараты, включая настойку морфия, шприцы и даже хирургические иглы.

Пошатываясь, по пояс раздетый Николай вышел из ванной. В здоровой руке он держал пулю.

– А ведь калибр совсем небольшой, пуля впору дамскому револьверу.

Полина принялась обрабатывать края раны. От ее взгляда не ускользнуло, что ранение у Николая не первое, на левой лопатке были раны от картечи, а на груди шрам, как будто бы от шашки или сабли.

– Вы считаете, что в нас стреляла та истеричная особа, что обещала расстроить свадьбу?

– Истеричная особа – да, пожалуй, а вот чтобы она решилась стрелять – вряд ли.

Тем временем Полина уже накладывала тугую повязку.

– А вам не кажется, что после произошедшего я имею право знать больше?

– О ней?

– О вас с ней.

Николай улыбнулся.

– Какой волнительный, однако, выдался вечер, вы не находите? Вначале я ревновал вас, а теперь вы меня.

– Волнительный? В нас стреляли! Только, пожалуйста, ничего себе не воображайте. Ни о какой ревности в нашей ситуации речи быть не может, но попадать в подобную ситуацию или какой-нибудь скандал еще раз мне бы не хотелось.