Духовное просветление — прескверная штука

— Абсолютно верно, — отвечаю я, — и я могу заверить тебя, что в процессе самопереваривания у тебя разовьется волчий аппетит к любого рода знаниям — религиозным, эзотерическим, метафизическим, спиритуальным, нью-эйджевским, к восточной и западной философии и даже больше. Ты будешь полагаться на знание и опыт мужчин и женщин на протяжении всей истории, невзирая на расовую или национальную принадлежность, но твой поиск заведет тебя далеко за пределы человеческого интеллекта. Истина превосходит время и границы, и твой поиск их превзойдет. Тебе определенно понадобится хорошая библиотека или книжный магазин поблизости.

— Делает ли это духовное саморазрушение интеллектуальным путем в противоположность пути сердца, пути преданности или пути служения?

Бррр!

— Честно говоря, ты начал слегка терять нить разговора, Артур.

Он смотрит на меня озадаченно.

— Я не знаю, что это за пути такие, Артур. Духовное саморазрушение — это интеллектуальная затея, но я против того, чтобы называть его интеллектуальным путем. Это процесс тонкого различения, процесс расставания с тем, что ложно, постепенного сдирания фальши, пока не останется лишь истина. Различение используется в качестве мачете, чтобы прорубить себе путь сквозь плотные заросли заблуждений, или, если угодно, как меч для срубания собственной набитой заблуждениями головы. Интеллект используется как клинок, с помощью которого эго совершает медленное мучительное самоубийство — смерть от тысячи порезов. Какого рода путь получается в результате — здесь нас не должно волновать. Пусть об этом беспокоятся ученики такого рода путей. Если у тебя остается вопрос, то можешь адресовать его самому себе в процессе духовного саморазрушения.

Раньше я неплохо разбирался в духовной литературе и припоминаю, что там ведется много разговоров о разных путях, но оттуда, где я сейчас, это просто еще один способ отвлечь себя от тяжкого труда освобождения. Ни у одной теории путей нет никакой практической ценности для пробуждения. Сама идея, что есть некий надежный путь — не говоря уж о нескольких путях на выбор, — которому нужно просто следовать, есть пагубное заблуждение. Короче говоря, этот бизнес на путях представляет собой еще один пример слепого, ведущего слепого, часть обширной мифологии, сложенной одними гусеницами, обучающими других гусениц, как стать бабочкой.

Артур прерывает мою мысль:

— Я читал, что Дон Хуан сказал...

— Постой, — вмешиваюсь я, — погоди секунду. Ты собираешься сказать что-то о пути сердца?

— Да.

Я знаком с книгой Карлоса Кастанеды, где Дон Хуан советует Карлито выбрать путь сердца. Я знаком с ней по той самой причине, что и многие духовные искатели: в ней есть тот отзвук мудрой добродетели, которая из всего, что написал Кастанеда, запоминается лучше всего. Делает ли это книгу истинной или ценной? Очевидно, что нет, это всего лишь еще одно клише. Просто еще одна привлекательная возможность пойти не в том направлении. Я хорошо осознаю, что очень многие из всемирно известных и самых популярных духовных учений отстаивают сердечно-ориентированный подход к духовному развитию, но популярность среди здравомыслящих спящих не лучший критерий для суждения о методах пробуждения.

— Давай я скажу прямо, Артур: мне нет дела до сердца. Если я вообще собираюсь отстаивать хоть какой-то путь, так это путь без сердца, лишенный сострадания, совершенно свободный от любой мысли о каких бы то ни было других. Мысль простая: сначала проснись. Проснись, а потом можешь сделать два шага назад и помогать другим, если у тебя еще останется такое желание. Сначала проснись сам, сколь бы бессовестно эгоистично это ни звучало, или так и останешься еще одной барахтающейся в океане жертвой кораблекрушения, и все сострадание этого мира будет абсолютно бесполезно для остальных жертв, барахтающихся вокруг. Сначала реши собственную проблему, а потом, возможно, твое сострадание преобразится во что-нибудь полезное для других. Полагаю, что это звучит жестоко, недуховно и как угодно еще, но это работает только одним способом. Разумно?

Артур задумчиво кивает.

— Кстати, ты же наверняка бывал на заводах, где льют раскаленную сталь, которая идет на постройку этих твоих мостов, верно?

— Конечно. Много раз.

— Дружище, это страшные места. В сравнении с ними ад выглядит зимним курортом. Думаешь, из всего множества разных способов выполнить эту задачу они выбрали тот, который имеет отношение к сердцу?

Артур фыркает:

— Вряд ли.

— Разумеется, нет, потому что это можно сделать только одним способом. Эта штука с пробуждением не имеет отношения к сладостности и свету. Это серьезное дело с почти стопроцентной вероятностью неудачи. Подумай об этом. Ты ввязался в предприятие, которому посвятили свои жизни миллионы и миллионы искренних, умных мужчин и женщин, не достигших успеха. Это весьма отрезвляющее замечание. Это процесс, и он работает так, как работает, или не работает вообще. Ты не можешь диктовать условия. Личные предпочтения неуместны.