Духовное просветление — прескверная штука

— Каждый человек полон дерьма, Сара, — говорю я и медлю, чтобы эта мысль как следует впиталась. — Не в отрицательном смысле, конечно, несмотря на то, как это звучит. — Она хихикает. — Я просто говорю как есть, что это встроено в нас. У нас нет выбора: каждый полон дерьма. Под дерьмом я имею в виду ложь: ложные верования, ложные впечатления и ложную личность, которая на них основана. Например, ты спишь и видишь сон, а твои сны полны того, что твое проснувшееся я сочтет ложным, верно? Разве не так? Когда ты просыпаешься, ты понимаешь, что события во сне были абсурдной выдумкой и удивляешься, как ты могла верить в их реальность, пока они происходили, верно?

— Наверное, да.

— Ну вот, просветление представляет собой не что иное, как пробуждение ото сна. Ты, я, здесь, теперь — все это очень реально и осязаемо, не так ли? Настолько, что сам вопрос кажется абсурдным, верно?

Она соглашается.

— Но разве во сне не то же самое? Разве он не убедителен, пока ты в нем?

— Да, — говорит она.

— Вот оно, это заблуждение. Все в точности то же самое. Это сон. Вопрос в том, кто видит сон и как нам проснуться. Как стать реальными? Вот к чему сводится все просветление. Речь идет о пробуждении и понимании, что на самом деле реально, и в результате мы постепенно должны становиться все менее сонными. Мы должны сражаться и царапаться, продираясь к пробуждению. И таким же образом, если ты хочешь стать более истинной, то единственный способ сделать это — стать менее ложной, менее полной дерьма. Если ты хочешь быть менее полной дерьма, то единственный способ сделать это — отправиться внутрь себя, освещая свой путь с помощью способности к различению, найти дерьмо и выставить его на свет. Свет разрушает ложь. Она исчезает, когда ты действительно смотришь на нее, потому что ложь никогда не бывает чем-то реальным, она только воображается. Вот что ты делаешь прямо сейчас — храбро направляешь свет внутрь себя, прокладывая себе путь все глубже — и это круто. Это не легкое и не веселое занятие, но таков уж этот процесс. Вот как происходят хорошие вещи. Вот как тает айсберг, снова сливаясь с океаном.

Кто-то у огня развлекается с горящими палками, и я вспоминаю сцену из адаптированной Питером Бруком и Жан-Клодом Карьером «Махабхараты». Танцующий с горящими палками Кришна разговаривает с Арджуной, которому не удается проникнуться абсолютной безусловностью сражения, в которое они вовлечены. Ради спасения Арджуны Кришна пожертвовал могучим и горячо любимым союзником, а Арджуна не может оценить величие этого поступка. «Да, — говорит Кришна, — Гхатоткача спас тебя. Чтобы сохранить твою жизнь, я отправил его на смерть. Сегодня я дышу радостью. Я был рожден, чтобы сокрушать сокрушителей, а стал тебе другом из любви к этому миру».

— А какая вторая причина? — спрашивает Сара.

— А?

— Вы сказали, очень круто по двум причинам.

— Ах да, потому что я точно знаю, о чем ты говоришь, потому что я был точно таким же, и скажу тебе вот что: я жалею, что рядом со мной тогда не оказалось никого, кто сказал бы мне, что я не похож на остальных не потому что я недоделанный, а потому что создан для другого. Быть другим может казаться проклятием, но важно понимать, что это еще и благословение. Жаль, что рядом со мной не оказалось никого, кто посоветовал бы мне прекратить попытки исправить темную сторону и начать разбираться со светлой. Понимаешь, о чем я?

Наверное, понимает, потому что несколько минут она держится руками за свою шею, высвобождая сдерживаемую запруду слез. Когда он выплакала их большую часть и мы смогли вернуться к разговору, ее речь стала заметно менее зажатой, а смех более искренним, будто раньше ее грудь стягивал обруч, который теперь исчез, и она может дышать свободно впервые за долгое время.

Круто. 

(27) Думал ли кто, что родиться на свет — это счастье?

Думал ли кто, что родиться на свет — это счастье?

Спешу сообщить ему или ей, что умереть —

это такое же счастье, и я это знаю.

Я умираю вместе с умирающими и рождаюсь

вместе с только что обмытым младенцем,

я весь не вмещаюсь между башмаками и шляпой.

Я гляжу на разные предметы:

ни один не похож на другой, каждый хорош,

Земля хороша, и звезды хороши,

и все их спутники хороши.

Я не земля и не спутник земли,

Я товарищ и собрат людей,

таких же бессмертных и бездонных, как я

(Они не знают, как они бессмертны, но я знаю).

Уолт Уитмен

(28) Простые человеческие радости