Духовное просветление — прескверная штука

— Ты, наверное, видел фотографии этого автобуса или похожего. Очень психоделично, настоящее произведение искусства. Наверное, стоит в Смитсоновском музее, — размышляю я. Крис смотрит на меня странным взглядом, словно я потерял нить нашего разговора. — Названием автобуса, — ну, знаешь, табличка над лобовым стеклом, где пишут пункт назначения, — было слово «Дальше».

— Ого, — говорит Крис, кивая, и поглядывает, не закончил ли я, чтобы он мог продолжить свою лекцию о вероломной природе двойственности.

— Дальше , — повторяю я, глядя прямо ему в глаза. — Как ты думаешь, почему они дали автобусу такое имя?

— Ну, — начинает он в надежде, что у него есть ответ. — Полагаю, потому что они путешествовали на нем туда-сюда, и они хотели сказать, ну, вперед, дальше, всегда есть, что увидеть и куда отправиться. Дух приключений.

— Да, — соглашаюсь я. — Однако это забавно. Для меня «дальше» было единственным важным словом в моем собственном путешествии. Оно было вроде мантры, но с очень конкретным и живым значением. Много раз это слово приходило мне на помощь. Например, когда бы я ни подумал, что достиг чего-то важного, места, в котором стоит остановиться, я вспоминал слово «дальше» и значение, которое я придавал этому слову, и понимал, что как бы мне ни нравилось место, которого я достиг, на самом деле я еще не попал туда, куда собирался. — Это сверхупрощение предназначается для того, чтобы смягчить для Криса идею, что он не там, где есть то, что он ищет. — И пусть я приобрел знание и понимание, превосходящие мои самые смелые надежды, пусть я, возможно, превзошел самые высочайшие ожидания о том, чего я могу достичь, пусть я обогнал многих из своих наставников, слово «дальше» всегда было со мной, разносилось эхом у меня в уме, напоминая, что у путешествия всего одна цель и я ее еще не достиг.

Я поворачиваюсь, чтобы взглянуть, достигли ли мои слова цели. Крис снисходительно кивает, ожидая, когда придет его черед снова заговорить.

Ну ладно. По крайней мере Лара перешла на следующий уровень.

(30) Сияет даже самый невезучий бедолага

Мои повседневные дела довольно просты,

но я в полной гармонии с ними.

Ни за что не держусь, ничего не отвергаю,

нет ни препятствий, ни противоречий.

Кому есть дело до богатства и почестей?

Сияет даже самый невезучий бедолага.

Вот мои чудесные силы и духовные действия:

начерпать воды и собрать хвороста.

Лайман Панг

Сейчас примерно час ночи, и дом затихает. Я преимущественно сова, хотя и борюсь с этим. Проблема в том, что мое расписание, судя по всему, смещается вперед каждую ночь (и день), так что я то отправляюсь спать в четыре пополудни и просыпаюсь в полночь, то несколько дней спустя возвращаюсь к тому, что считается нормальным распорядком — на день или два, по крайней мере. Если бы я придерживался самого удобного для меня распорядка, то вероятно, засыпал бы в четыре утра и просыпался около полудня. Такое расписание имеет тенденцию закрепляться, когда я не пытаюсь быть нормальным.

Итак, сейчас час ночи, и я сижу в гостиной, перебирая книги и просматривая, что появилось нового с тех пор, как я занимался этим в прошлый раз. В доме несколько тысяч книг, и большая часть из них в той или иной степени имеет отношение к духовным материям, так что, как оказалось, место, где мне больше всего нравится рыться в книгах — это мой собственный дом.

Это с одной стороны.

С другой стороны, большая часть этих книг заставляет меня поеживаться от отвращения и раздражения, и я чувствую побуждение сложить из них здоровенный костер. В смысле обладания богатой духовной библиотекой, в которой приятно порыться, я ей наслаждаюсь. В том смысле, что она только сбивает с толку и без того пришибленных фальшивым и противоречивым духовным знанием учеников, я хочу сложить все в кучу и поднести спичку.

Вот, например, интересная тема, не раскрытая, насколько мне известно, ни в одной из этих книг, — контекст. Может кто-нибудь что-нибудь понять, не улавливая нужного контекста? И еще — могу поспорить — лишь немногие из этих духовных авторов, даже самые почитаемые из них, если вообще хоть кто-нибудь, говорили об этом простом инструменте постижения простым незатейливым языком.