Духовное просветление — прескверная штука

— Нет, ну в самом деле, — продолжает Крис, — просто взгляните на это! Эго! Это все эго! Каждый заключен во тьме тюрьмы собственного изобретения. Бог не оставил нас, это мы оставили Его! Вот в чем великая ирония всего, страдания, человеческой ничтожности, во всем этом нет необходимости. Махариши Махеш Йоги говорит: «Иди и скажи миру, что больше никто не имеет права страдать», — и ведь это правда. Проснуться — вот все, что нужно сделать, проснись — и боль и страдание немедленно исчезнут.

В часе езды отсюда на юг расположен большой центр Махариши со своим университетом и сообществом медитирующих, не все из которых, судя по тому, что достигает наших ушей, влюблены в Трансцендентальную Медитацию. Подозреваю, что Крис не уполномочен распространять и комментировать учение Махариши, и мне немного любопытно, что бы он взял из сказанного мною и как переосмыслил ради чьей-нибудь еще пользы.

— Итак, — спрашиваю я, пока Лара карабкается на стену, — ты понимаешь просветление как своего рода избавление от уз невежества? Как свободу от эго?

Это то, что Крис считает важным, что делает это Важным — узы, заблуждение, эго и все такое. У него уже были Важные штуки в прошлом и их будет еще больше в будущем. Важные штуки могут быть самыми разнообразными, но они никогда никуда не ведут, вопреки впечатлению, которое они производят. Они больше похожи на промежуточные острова в опасном морском путешествии. Как им и положено, все подобные острова исчезают в бурном море, а путешествие волей-неволей продолжается. Любовь, Бог, сострадание, гуру и сознание — вот примеры важных штук. Это манящие райские уголки, на первый взгляд совершенно безопасные и укромные, но ни один из них не является целью путешествия, как в конце концов осознает любой, кто там остановится. Однако нет и причин, чтобы не останавливаться. Жизнь — не состязание, и единственная ее цель — само путешествие.

— Так и есть, — отвечает он мне. — Свобода от уз. Освобождение от цепей, которые порабощают нас и заставляют думать, что мы просто низменные биологические формы жизни, тогда как мы поистине божественные существа. Вы же сами говорите о парне в платоновской пещере, освобождающегося от цепей, которые удерживают его в невежестве. Просто идеально. Все именно так. Вот что имеет в виду Махариши!

У меня нет формального учения как такового, но я знаю, что делает Махариши, и знаю, что он ни перед чем не остановится, чтобы защитить учение от именно такого рода неизбежных искажений. Это ничем не отличается от детской игры в испорченный телефон, когда история передается от игрока к игроку, а затем итоговая история сравнивается с первоначальной и все удивляются, как мало между ними общего. Никакой свет — неважно, насколько чистый, — не может пройти через такое количество фильтров и не оказаться грязным и мрачным. Будь я привязан к результатам, то думал бы об этой книге как о моем наследии — моем даре будущим поколениям, которые спустя тысячу лет будут воспринимать мои учения так же безупречно, как в тот день, когда книга пойдет в печать, — но у меня и мысли такой нет. Это не мое учение, это просто учение, а от меня в нем есть только способ его передачи. Если бы нам пришлось выкинуть все лишнее из этой книги, от нее осталась бы, вероятно, десятая часть, и это был бы мой способ сказать то, что сказал бы любой просветленный. Это не связано с личностью. Это не связано с региональными или этническими особенностями. Это не западно-христианская версия, противоположная версиям иннуитских шаманов или тибетских буддистов. Это другой уровень. То, что истинно, истинно вне зависимости от страны, культуры, планеты, галактики или измерения. Это то, что есть, а я просто парень, которому довелось сказать это прямо сейчас. Если вы сложите вместе десять книг, написанных десятью просветленными авторами, и выкинете из них все лишнее, от них останется то же самое. Вот каково это по сути. Причина всего лишнего в том, что это нельзя сказать прямо, потому что нет никакого этого , и, следовательно, все, что передается опосредованно — чем это не является, на что это похоже, — не может быть тем, что представляет собой это.

Я с интересом наблюдаю тот факт, что прозрения Криса в природу заблуждения ни в коей мере не помогают ему в его стремлении к свободе. Как ни иронично, его собственные взгляды на свободу держат его в неволе. Не он владеет своими взглядами, а они им. Все его знание и настойчивое желание выразить и обосновать его происходят из нужды его эго в уверенности, что он на шаг впереди, а сама нужда происходит, конечно, из страха, что он крепко отстал.

Хотя для меня это, возможно, и представляет интерес — проанализировать чьи-то паттерны страха и увидеть, как они усиливают хватку эго, но указывать на это Крису мне кажется бесполезным. Он бы это не воспринял. Его эго висит у него на шее, как наковальня. Он думает, что обдумывает, как выбраться из своих цепей, будто это просто мысли, которые сдерживают его. Он жонглирует Махариши и Платоном, будто они его союзники, а не тюремщики.