Духовное просветление — прескверная штука

На лицах мужчин и женщин я вижу бога

и в зеркале у меня на лице,

я нахожу письма от бога на улице,

и в каждом есть его подпись,

но пусть они останутся, где они были,

ибо я знаю, что, куда ни пойду,

мне будут доставлять аккуратно такие же

во веки веков.

* * *

Есть во мне что-то — не знаю что, но знаю:

оно во мне.

Тело мое, потное и скрюченное,

каким оно становится спокойным тогда,

я сплю — я сплю долго.

я не знаю его — оно безыменное — это слово,

еще не сказанное,

его нет ни в одном словаре,

это не изречение, не символ.

Нечто, на чем оно качается, больше земли,

на которой качаюсь я,

для него вся вселенная — друг,

чье объятье будит меня.

 Может быть, я мог бы сказать больше.

Только контуры! Я вступаюсь

за моих братьев и сестер.

Видите, мои братья и сестры?

Это не хаос, не смерть —

это порядок, единство, план —

это вечная жизнь, это Счастье.

* * *

По-твоему, я противоречу себе?

Ну что же, значит, я противоречу себе.

(Я широк, я вмещаю в себе множество разных людей).

* * *

Пестрый ястреб проносится мимо и упрекает меня, зачем я болтаю и мешкаю.

Я такой же непостижимый и дикий,

я испускаю мой варварский визг над крышами мира.

* * *

Я завещаю себя грязной земле, пусть я вырасту

моей любимой травой,

если снова захочешь увидеть меня,

ищи меня у себя под подошвами.

Едва ли узнаешь меня, едва ли догадаешься, чего я хочу,

но все же я буду для тебя добрым здоровьем,

я очищу и укреплю твою кровь.

Если тебе не удастся найти меня сразу,

не падай духом,

если не найдешь меня в одном месте, ищи в другом,

где-нибудь я остановился и жду тебя.

Уолт Уитмен

(32) Кто его осудит?

Пойми по крайней мере одно:

духовная свобода и единство с дао

не случайно вручаемый дар, но награда

за сознательное преображение

и развитие себя.

Трактат «Хуахуцзин»

Следующее утро я провел за компьютером. Пришел холодный фронт, на улице слишком зябко и ветрено, чтобы выбираться из дому, так что это хорошая возможность заняться кое-какими делами, что в моем случае означает поработать над этой книгой и разобрать почту.

Если бы я пытался отвечать на каждый вопрос учеников со всей глубиной и серьезностью, то это превратилось бы в полноценную работу. Я этого не делаю. Я даже не читаю их письма со всеми подробностями, просто пробегаю, чтобы уловить суть. Таким же образом я обращаюсь и с людьми. Вот простой факт: можно задать миллионы вопросов, но на них есть только сотня или около того ответов. Моя работа не в том, чтобы отвечать на вопросы прямо, и я редко этим занимаюсь. Как ни иронично, ученики не настолько подготовлены, чтобы задавать вопросы, и если бы я просто отвечал на вопросы, которые им захотелось задать, то они только глубже зарылись бы в свои собственные фальшивые верования.

Вот почему это может выглядеть так, словно я никогда не даю прямого ответа на прямой вопрос. Скорее, я использую вопрос или первые несколько слов вопроса, чтобы определить, что ученику нужно услышать от меня. Ученик, возможно, понятия не имеет, что ему нужно услышать, а я знаю точно, потому что смотрю с более высокой перспективы, которая позволяет мне точно видеть, где он находится, где он хочет быть и куда ему нужно двигаться, чтобы попасть туда. Все это совершенно ясно для меня, но поскольку у ученика нет такого обзора, он не в состоянии проложить себе верный курс. В этом и состоит роль наставника, иначе любой мог бы взять книгу и, как выразилась Джолин, — бах !