Духовное просветление — прескверная штука

— Отлично! — говорит она восторженно. — Была в библиотеке, изучала платоновскую аллегорию пещеры и кое-какие комментарии к ней. Я много думала об этом, ну, о нашем разговоре.

— Разговор был о...

— А, эээ, о разнице между мистицизмом и просветлением.

Она перестала скрести, пока говорила.

Я показываю ей на невымытую часть пола.

— Я не уполномочен объявлять перерыв.

Она хихикает и возобновляет работу.

— Интересно, с чего это мы могли заговорить о разнице между просветлением и мистицизмом, — говорю я.

— Ну, — объясняет она, — мы говорили о Ямамата Роси и платоновском кинотеатре... — Ага, я все это помню. Не могу вспомнить только о том, с какой стати я подумал, что это самая подходящая для тебя тема.

— Дзэн...

— Ааааа... Дзэн.

— Мы говорили о разнице между дзэном, торгующем книгами, и дзэном, ведущим к просветлению.

— Ого! — восклицаю я. — Это очень интересная тема. К чему мы пришли?

— Ну, мы говорили о платоновском кинотеатре и разнице между...

— Просветлением и мистицизмом.

— Ага, верно, потому что, мне кажется, вы говорили... пытались показать мне, что книги и все, что я читала о дзэне...

— Итак, торгующий книгами дзэн имеет отношение к мистицизму, а настоящий дзэн к просветлению?

— Хм, не знаю... — говорит она. — Ну, да, настоящий дзэн имеет отношение к просветлению, верно? Да, я знаю. Но я не знаю, имеет ли торгующий книгами дзэн к мистицизму или это просто, ну, знаете, торговля книгами. Наверное, я не очень хорошо разбираюсь в этой части.

— Ты подумала над той частью, где про кинотеатр?

Ее глаза загорелись.

— Да! И я знаю ответ! Мистики остаются в зале, но кинотеатр — это еще не все. Это не что-то конечное, полное и наивысшее. Просветление не в кинотеатре. Если ты хочешь просветления, то должен встать, пойти по между рядами к выходу, к солнечному свету, и вообще уйти из кинотеатра!

— Уйти из кинотеатра, — размышляю я, — это интересно. Значит, все сидят там и смотрят фильм...

— Коровы! — выпаливает она. — Вот что случилось со мной в церкви. Я перестала верить, что кино — это реальная реальность. Вот когда я сбросила оковы, встала и увидела всех людей, которых знала, все еще сидящими там... как вы и сказали. Но вы уже давно не читали Платона, потому что ваша версия очень чудная.

Она снова перестала скрести пол.

— Может, платоновская версия намного чуднее. Продолжай скрести, — говорю я, и она скребет. — Да, я давно не читал Платона. Итак, ты говоришь, что мистики остаются в кинотеатре?

— Ага, — говорит она, — но и оставаться в кинотеатре — это не реальность, а просто еще одна часть полностью выдуманной штуки. Кинотеатр реальнее кино, но все еще не реально реален.

— А мистики знают об этом?

Она не выпаливает ответ, продолжая выводить щеткой небольшие круги. Мне кажется, что она жужжит, но потом я понимаю, что она издает «хммммм».

— Нееет, — говорит она приглушенным тоном человека, который только что обнаружил тайный заговор. — Они не знают. Верно ведь? Они чуть более пробуждены, но все еще не пробуждены, потому что думают, что они вроде как полностью пробуждены, но они все еще в кинотеатре... как свет на экране... свет в проекторе — это тоже не настоящий источник света, это просто крошечная вспышка настоящего света, солнца... вот что я прочитала. Значит, люди в оковах, которые смотрят кино, вроде как спят, хотя даже не знают об этом, но спят и те люди, которые больше не в оковах... Ух ты, такие, как я! И, может быть, мистики самые пробужденные из всех, а может, тот, кто больше всех мистик, тот больше всех пробужден... Но если бы они знали о солнце, крошечной вспышкой которого является проектор, то ушли бы из кинотеатра, они бы направились наружу, следовательно, на самом деле они тоже не знают. Ого! Думаю, я действительно начала это понимать!

— Итак, ты сидишь здесь и говоришь, что ты не пробуждена? Должно быть, это довольно странно для тебя.

— Я же спрашивала вас, в парке у озера, я спрашивала, почему вы говорите, что вы не мистик. Вот почему! Вы не в кинотеатре! Вот разница! Вы продолжаете идти. Вы вышли на солнце, к настоящему источнику света! — Она снова перестала скрести. — Вот что означает пробуждение! Вот что значит просветленный!

— Если ты не собираешь мыть пол, то придется мне этим заняться.

Она снова начинает скрести.

— Я не очень-то понимаю, о чем вся эта мистика, — продолжает она, — но вот как все выглядит. Неважно, насколько ты великий мистик, неважно, насколько великим ты себя считаешь, но если ты еще в кинотеатре...

— Не думаю, что ты можешь говорить и скрести одновременно. Если бы пришла Сонайя и увидела твою работу...

Она удваивает усилия.

— Если ты еще в кинотеатре, ты еще не пробужден. Ты еще спишь, но вроде как видишь во сне, что пробужден. Ты еще не знаешь, что такое реальность... Например, солнце! Кинотеатр похож на сон, и... Но... хммм. Итак, мистик или кто-то вроде меня, то есть не мистик, но уже и не в оковах... Это что-то , но это не все .

— Ладно, — говорю я, — значит, я просветленный и это означает, что я снаружи кинотеатра? На солнце?

— Эээ, да... — отвечает она нерешительно.

— Но вот же я, говорю с тобой.

— Ага...