Духовные беседы

Беседа 5: О смертной памяти, слове Христа и богоподобии [203]

О смертной памяти. Смерть — плод греха. Христос «погасил» грех Адама. О подражании Христу и Его слову. Молитва и Литургия как вечная жизнь. «Если кто в Боге, тому нет нужды читать книги». Наше общение через молитву. О хранении совести по отношению к вещам.

Когда, по Промыслу Божию, мне была дана смертная память, еще не понимая ничего, я жил это так: я умираю, перехожу в небытие. Что такое «небытие»? — Отсутствие всякой энергии жизни, отсутствие сознания. И тьма потерянного сознания пугала меня: если я действительно умираю, то что будет со всем, что я познал? А мне было дано жить в то время величественную картину космического бытия. И для меня, в пределах моей персоны, умирает весь мир, если есть смерть. Она была для меня событием чрезвычайной важности, через которое я воспринимал бытие мира: есть жизнь или есть только смерть, когда все — и Бог, и космос — только преходящие явления. Иначе говоря: как возможно, чтобы человек умер?

И Христос пришел к нам и показал, ЧТО есть человек в сознании нашего Бога Отца и Творца. Конечно, смерть не существует: Бог не создавал смерти. Однако Он сказал Адаму, что жизни кроме Него нет. «И если ты съешь от этого дерева познания добра и зла, от которого Я тебе говорю: не ешь, то ты умрешь, оторванный от Меня» (cм.: Быт. 2:17). Для меня как христианина весь мир живет только потому, что Господь произнес известные слова: «Да будет свет», «Да будет твердь» и так далее (cм.: Быт. 1:3–31). И весь мир есть не что иное, как результат Его воли, Его мышления. Из всего хода событий мы видим, что для создания бессмертного человека нужно, чтобы он прошел и негативный опыт. По смыслу Откровения и как говорит Василий Великий в своей Анафоре, «в соблюдении заповедей была наша вечная жизнь». И если мы нарушим заповедь, то мы теряем Бога и вечную жизнь.

Нам очень трудно понять ход творения человека: почему нужны такие болезни, такие страдания всей твари? Многие, конечно, мыслят, что лучше было бы не создавать такого мира, где все страдают и всё умирает.

Но для нас этот вопрос стоит иначе. О грехопадении сказано, что «плод запрещенного древа показался Еве прекрасным на вид и приятным на вкус» (см.: Быт. 3:6). И вот это явление привело к смерти. А Господь, придя на землю спасти нас, умирает, чтобы погасить грех Адама. Один из самых замечательных тропарей, которые мы поем Постом: «Иже в шестый день же и час на Кресте пригвождей в раи дерзновенный Адамов грех». Чем замечателен этот тропарь? — Он говорит нам о том, в каком настроении и с какой мыслью шел Христос на Крест: страданием и смертью погасить услаждение, которое послужило причиной падения. Мы не понимаем, почему нужны страдания. Так много останется еще для нас неясным, но мы принимаем бытие, которое нам дано, как оно есть.

По-разному люди толкуют наше бывание-ехistence; но для нас, христиан, конечно, основание для всех решений — Сам Христос, и мы следуем по Его стопам. Великий апостол Павел оставил замечательное слово: «В вас должны быть те же чувствования и мысли, что во Христе» (см. Флп. 2:5).

Поэтому не соблазняйтесь, если я буду говорить о Христе как о первом «примере» (см. Ин. 13:15) для нас. Теперь, кончая мою жизнь, я хочу вам отдать мою жизнь в плане духа.

Господь говорит, что «небо и земля прейдут, слова же Мои не прейдут» (см. Мф. 24:35). Слово не есть только простое содрогание атмосферы. Слово есть подлинная жизнь: Вечная Жизнь. И если мы говорим в перспективе Евангелия, то и наше слово не умирает. Слово есть Жизнь и Дух, и то, что оно выражает, пребудет с нами, даже когда мы оставим это тело.

Я немножко в страхе — быть понятым неверно. Говоря о Христе как примере для нас, я подразумеваю, что если мы мыслим так, как заповедал Господь, то мышление наше уже не есть наше человеческое, а мышление Самого Бога. Хотя я не могу сказать, как Христос, что «мое слово не прейдет», но если я говорю согласно Его слову, предложенному нам как путь ко спасению, то и я, как человек, могу сказать, что всё видимое — и небо, и земля — прейдет, но те слова, которые мы имеем как нашу жизнь, не прейдут. Ибо то, что Господь называет Своим Словом, для меня есть Его дар. Всем нам, монахам, надевшим это одеяние черное, надо иметь сознание того, что мы должны ассимилировать и воспринять жизнь и мышление Самого Христа; стать с Ним, действительно, как дети с отцом и ученики с учителем, то есть способными жить жизнью Самого Бога. И когда мы войдем в Его жизнь полностью, то, конечно, это будет «обожение».