Духовные беседы

Если мы созданы по подобию, то как нам стать «преподобными», то есть «весьма подобными», Богу? — Это и есть школа монастырская. И, конечно, сердца наши полны ожидания, что все вы, принятые с такою любовью к нам в дом, жили бы этой мыслью: человек, понимаемый как человечество, — один, и жить нам надо, как один человек. Силуан, блаженный и преподобный, говорит, что «брат наш есть наша жизнь». [249] Молитесь за каждого из братьев! Молитесь до того состояния, когда вам действительно дорог каждый член братства! Что сказать? Я болел сердцем, что не все по-настоящему восприняли мое горячее желание — чтобы вы жили в Боге великом и святом, а не в мелких интересах повседневной жизни.

В моем «завещании» я говорил о самом интимном желании Христа, которое Он не выразил как заповедь, но о котором Он просил в Своей молитве, обращенной к Отцу: «да будут все едино, как Мы (то есть Отец, и Сын, и Дух Святый) едино» (см.: Ин. 17:21). Подчеркивая этот момент, я, конечно, думал, что каждое сердце загорится огнем желания уподобиться Христу. Как можем мы, сущие невежды, достигнуть этого, находясь во тьме нашего неведения?

В нашей жизни с одной стороны — нельзя торопиться, а с другой — грех потерять время, данное нам для познания Бога, на другие вещи.

Сколько раз я говорил вам о моей трудности беседовать с вами. Какой? — Среди вас есть зрелые люди, которые знают все, что я говорю, но есть и новоначальные. И как говорить об этой жизни такому кругу людей?

Итак, мы решили говорить с новоначальными о совершенстве. Педагогически это в наше время необходимо. Молодые люди, начинающие искать Бога, будучи в Церкви, рассуждают о том, кого иметь им как духовного отца. Все они ищут уже совершенного отца, и это прежде чем сделать что-нибудь действительно существенное. Но когда этот отец говорит им о жизни во Христе, то часто они просто не делают того, что им говорят.

С каждым человеком у Бога есть своя особая беседа. Всякое сердце человеческое создано Богом втайне от других. Но о чем может говорить отец духовный? — Никто из благоразумных отцов не скажет: «Я совершенный!» Но все равно на каждом духовном отце лежит долг говорить о том, что ему дано: что знает духовник, то и говорит. И о чем приходится говорить? — О том, что всякое проникновение в глубинные слои Божественного бытия связано с великим страданием всего нашего существа и прежде всего нашего духа. И когда новоначальным говоришь об этом страдании проникнуть в познание извечного Бога, то они изнемогают. Но все-таки я продолжаю говорить вам с молитвой к Богу, чтобы жажда любви к Нему и познания Его все возрастала. К этому сознанию относятся слова: «Блаженны нищие духом» (Мф. 5:3).

Творя бытие человека по образу Своему и по подобию, Бог повторяет Себя. Нет другого начала в безначальном бытии, кроме нашего Бога, открывшегося нам. Все едино, и Он единое Начало и Принцип всего. Так, чтобы проникнуть в это таинство спасения нашего, я просил вас усердно молиться друг за друга и реализовать в нашем маленьком кругу то, о чем говорит Господь, имея в виду всего Адама: «Да будут все едино, как Отец, и Сын, и Дух Святый едино суть».

Когда мы серьезно хотим использовать данную нам жизнь и разумно совершать путь нашего монашеского подвига, необходимо, чтобы сердце наше жаждало Бога. И эта жажда Бога отвлекает внимание наше от маленьких деталей повседневной жизни во плоти. Духом нашим мы все время заняты Богом.

Забота наша — без греха сохранитися в сей час, в сей день, в сию ночь.

Моя брошюра о монашестве кончается словами Григория Богослова, что человек рождается от отцов по плоти — это первое рождение. Потом он рождается в Боге. И третий период, по словам сего великого святого, — когда человек сам становится своим отцом. «Стать своим отцом» значит — стать ответственным за всякое свое движение, за всякое слово. [250] Если нам поставлено как заповедь и задание, «любить ближнего, как собственную нашу жизнь», то как мы можем обидеть брата или сестру грубым словом?

Вы помните по книге моей, что когда я сказал блаженному старцу Силуану:

— Я жалею, что у меня мало сил (да, я был болен малярией) заниматься богословием.

А он ответил:

— Вы почитаете это за великое дело? Велико только одно — смириться, ибо гордость мешает любить. [251]

Так, когда мы любим, отбросив всякую гордость и заботясь о нашей общей жизни, тогда от малой группы мы перешагиваем внезапно ко всему человечеству, ко всему Адаму. Эта ступень необходима для нас. В моем «завещании» я говорил вам, что общежитие есть самая удобная дорога ко спасению — даже с богословской точки зрения. Но когда мне дано бывает от Бога любить ближнего и молиться за него, тогда я реально ощущаю в себе присутствие Духа. И Он любезен нам. Мы отдаемся Ему всецело, без сопротивления. И Духом Своим Господь ведет нас к молитве за всего человека.

Вот вам путь практический: меня раздражил брат чем-нибудь, и как я могу молиться? — Я могу молиться так, скажем: