Духовные беседы

Когда-то я отступил от Бога, от молитвы. И потом вдруг мне было дано вернуться к Нему. Я начал молиться. И молитва вошла в меня, как вулкан, и остановить ее было невозможно. Молитва есть такое состояние, когда действительно мы можем соединиться с нашим Богом Творцом. И в этой молитве есть смысл монашества. Всякий другой образ жизни менее благоприятен для такой молитвы. Мы оставляем в стороне заботу о ком бы то ни было, в плане материальном. Это не значит, что мы никогда не помогаем материально, — мы делаем это постоянно. Но главная забота наша — не в этом, а в том, чтобы пребывать в Боге. В миру страдания — как распятие — могут удерживать людей в молитве. Но нам, монахам, надо удержаться в молитве от одного сознания, что в нас еще живет смерть, и искать, как победить эту смерть...

Беседа 2: О величии призвания к полноте богоподобия [194]

О совместимости повседневных работ с величием призвания. О персональности Божественной и человеческой. Усвоение принципа ипостаси чрез хранение заповедей в монашестве. О слове Христа и спасении. Наша задача — стать святыми. Величие — в смирении. Об исходе. Не снижайте объем откровения Христа. О триедином богоподобии человека.

Когда я прихожу беседовать с вами — кто стали для меня ближайшими и самыми дорогими, у меня странное чувство, что жизнь ваша проходит в суете, что у нас все плохо организовано. У нас нет времени по-настоящему держать ум в Боге и делать все наши работы: кухню, уборку, прием гостей и так далее. Мне кажется, что, когда вы замучены всякими мелкими работами повседневности, говорить при этом о самых великих предметах нашей веры и нашего стремления как-то не получается: такой контраст, как будто бы нельзя «соединить».

Но с чем бы хотел я бороться, так это с идеей, что если организовать жизнь иначе, то станет более возможным богословский подход к каждому моменту, к каждому акту. Здесь было бы большой ошибкой думать, что для проникновения в тайны Божии возможно организовать какую-то школу.

Моя формация духовная всецело зависела от моей встречи с блаженным Силуаном. Этот человек, пришедший в монастырь совсем скоро после военной службы, работал на мельнице, где надо было приготовлять муку на тысячи людей. Братство монастыря достигало всецело двух тысяч, и сотни паломников постоянно приезжали и жили месяцами и годами. В этой суматохе он жил, и в этой суматохе явился ему Господь. Он не освободился от этой повседневной сутолоки, но все-таки он пережил явление Христа, и как-то сочеталось одно с другим. Его жизнь была не менее трудной, чем каждого из нас здесь. Мы видим себя в повседневности больными, усталыми, разбитыми телом. Можем ли мы сочетать это с действительным богословием? — Да, можем, если только понимать богословие как должно, а не в порядке школьной науки.

Из примера старца мы видим, что даже если организовать жизнь безмолвную, о которой так прекрасно говорит прп. Исаак Сирин, то еще не обязательно, что будет явление Бога нам. В этой страшной напряженной борьбе — принять сотни, многие сотни людей в монастыре и накормить их — старец мог жить одновременно идею, которую получил от видения Господня, — молиться за всего Адама, как за самого себя. Вы все отлично понимаете, что молиться за всего Адама, как за самого себя, — это есть предел совершенства на земле. Как сочеталось это величие призвания с повседневной работой — я сам не знаю.

Я жил и молился, рыдал годами, но у меня было четырнадцать мелких функций на моих плечах в монастыре. И эти четырнадцать поручений не мешали мне жить непрестанно в Боге умом, потому что все я делал за послушание: добросовестно, но бесстрастно. Я не был привязан ни к чему, и мой ум мог быть свободным в Боге при всей этой массе мелких обязанностей и работ. Все это возможно, и я молюсь об этом, конечно, но и вы молитесь о том, чтобы Бог дал нам эту возможность сочетать видение Его величия и жизнь в атмосфере Его смиренной любви.

Так что если я сегодня коснусь вопроса о предельном в аскетическом мире православное монаха, то это не будет какой-то искусственной материей, но совершенно допустимой жизненной программой. Я хотел бы видеть, что ваши сердца это приняли.

Итак, перейдем к тому, что есть человек, какие его отношения с Богом, где последние возможности для твари.