Читаем Духовные ландшафты Земли (этюды и парафразы) полностью

— с остальными персонажами, думаю, все понятно.

В сказке любой персонаж обязан выполнить свою функцию, без всяких мотивировок, объяснений смысла и других психологических выкрутасов. Это очень важное замечание. Многое становится понятным в мифологии. Так, например, шумерский миф об Инанне и Думузи не дает объяснения: зачем богиня любви и ненависти Инанна отправляется в поход на богиню смерти Эрешкигаль и умирает? Это всего лишь функция (обязательный поступок) посвящение смертью богини, а через нее и всех других девушек.

Сказка умалчивает о своем сверхмотиве — обязательного приобщения к смерти. Все персонажи жестко этим мотивированы (даритель обязан наградить героя, если последний прошел испытание и т. д.).

Реализация функций может быть очень разнообразна, Пропп дробит каждую функцию на множество видов. В созданной мною таблице я называю их таксонами. Жесткой связи между ними нет. В сказке таксоны могут выстраиваться в совершенно разнообразных последовательностях. Пропп указывает, что ряд таксонов не могут иметь логических связей друг с другом. Таких алогичных связей около 20–30 %. Но я думаю, что и они имеют смысл. В итоге создается впечатление поля, содержащего все созданные и не созданные волшебные сказки.

Пропп выявил еще один феномен, который объяснить не может: если рассмотреть классическую сказку, содержащую все 32 функции, то она имеет как минимум 2 хода. Правда, существуют и одноходовые сказки, но они не будут включать все функции. На самом деле ходов в сказке может быть бесконечное количество (см. «Тысяча и одну ночь»)  , они могут прерываться и переплетаться. Но сказка всегда жестко придерживается последовательности ходов: они следуют один за другим, но никогда одновременно.

Структура волшебной сказки гениальна и проста. Не буду давать примеры анализов (Пропп закодировал в виде таксонов все волшебные сказки из сборника Афанасьева), а попробую сделать — собрать свою сказку, каждый эпизод в которой — таксон семантического поля метасказки.

(Смотри таблицу в отдельном файле PDF)

3. Итак,

i а3 Д2 Г2 Z R5 д7 Г7 Z9 Б3 П3neg\contr Л8 К3 Пр4 Сn7\1 Пр6pos X ЛI У С*:

i В некотором царстве, провинциальном городишке жил-поживал студент Паша. Все у него было: отец с матерью, комната с аквариумом.

а3 Но он скучал и томился.

_ Однажды взял и ушел. Едет на автобусе, приехал в лес. Идет по тропинке, видит посреди леса стоит дом.

Д2 Обходит вокруг: дверей много, да входа нет. Тогда начал Паша во всю глотку орать: «А ну где здесь передний (парадный) вход!»   Окошко открывается, за ним бабка сидит: «Кого это черти принесли? Не пущу!»

Г2 «Свой я, вот и студенческий билет есть.»

Z (здесь: награждение волшебным даром вообще) «А куда ты пойдешь-то? По лестницам нельзя, там старый голодный Таракан ползает — он тебя съест. Но раз ты студент — помогу. Видишь: дверь и кнопочку. Скажи: по-бабкину веленью, по-моему хотенью, лифт, откройся. И кнопочку нажми. Дверь откроется и отвезет тебя на любой этаж.»

R5 Сел Паша в лифт и поехал. Ехал — ехал, приехал. Выходит. Темно вокруг, ничего не видно. Споткнулся и упал. Рядом кто-то лежит.

д7 Это пьяный в жопу бородатый усатый Тараканище в валенках.

Г7 Взвалил его Паша на себя и отволок в 463 комнату, положил на койку.

Z9 Очухался старый Таракан: «Ты кто?»   «Паша». «Спасибо за помощь, я тебе тоже как-нибудь пригожусь»,   — и захрапел.

Б3 Паша обернулся и оказался в 364 комнате. Там Заяц и Соболь в дурака играют: «А ну садись играть».  «На что играть будем?»   — Паша спрашивает. «Есть здесь волшебная комната без номера. Кто туда входит — никогда не выходит. Проигравший туда и отправится». 

П3neg\contr Вот Паша и проиграл. Взяли его Заяц и Соболь под ручки и отвели к страшным дверям, да еще под зад пнули.

Л8 Комната так себе: мебели мало, к потолку кровать подвешена и лежит на ней ослепительная студентка — мертвая. Поцеловал ее Паша, она и ожила.

К3 Да как царапнет его по щеке. Хочет Паша еще целоваться и прочее, но она говорит: «Не сейчас, Пашуня, убегать надо!»

Пр4 Вылезли они в окошко, там длинный коридор. Бегут по нему и упираются в открытую комнату. В ней кровать двуспальная укрытая белоснежным бельем, на столе яства и выпивка стоят, магнитофон играет. Загорелся Паша, тянет девушку к кровати.

Сп7\1 «Что ты, Паша, нельзя, это же Заяц и Соболь засаду устроили. Побежали обратно».  Снова бегут, к лифту подбегают. Жмет студентка на кнопку, жмет — никакого результата. Паша говорит: «По-бабкину веленью, по-моему хотенью, лифт, откройся!»   Вот и приехали на первый этаж.

Пр6pos На выходе, на диванчике посиживают Заяц с Соболем, Пашу дожидаются. Тюкнули его по голове и студентку увели.

X Шел через вахту протрезвевший Таракан. Взял Пашу к себе, напоил мертвой и живой водой, в чувство привел, расспросил, все узнал.

ЛI Тогда Таракан взял и построил Зайца и Соболя. Студентку себе забрал: «Будешь со мной жить».  Обернулись они в комнату Таракана, там Паша сидит.

Перейти на страницу:

Похожие книги

Идея истории
Идея истории

Как продукты воображения, работы историка и романиста нисколько не отличаются. В чём они различаются, так это в том, что картина, созданная историком, имеет в виду быть истинной.(Р. Дж. Коллингвуд)Существующая ныне история зародилась почти четыре тысячи лет назад в Западной Азии и Европе. Как это произошло? Каковы стадии формирования того, что мы называем историей? В чем суть исторического познания, чему оно служит? На эти и другие вопросы предлагает свои ответы крупнейший британский философ, историк и археолог Робин Джордж Коллингвуд (1889—1943) в знаменитом исследовании «Идея истории» (The Idea of History).Коллингвуд обосновывает свою философскую позицию тем, что, в отличие от естествознания, описывающего в форме законов природы внешнюю сторону событий, историк всегда имеет дело с человеческим действием, для адекватного понимания которого необходимо понять мысль исторического деятеля, совершившего данное действие. «Исторический процесс сам по себе есть процесс мысли, и он существует лишь в той мере, в какой сознание, участвующее в нём, осознаёт себя его частью». Содержание I—IV-й частей работы посвящено историографии философского осмысления истории. Причём, помимо классических трудов историков и философов прошлого, автор подробно разбирает в IV-й части взгляды на философию истории современных ему мыслителей Англии, Германии, Франции и Италии. В V-й части — «Эпилегомены» — он предлагает собственное исследование проблем исторической науки (роли воображения и доказательства, предмета истории, истории и свободы, применимости понятия прогресса к истории).Согласно концепции Коллингвуда, опиравшегося на идеи Гегеля, истина не открывается сразу и целиком, а вырабатывается постепенно, созревает во времени и развивается, так что противоположность истины и заблуждения становится относительной. Новое воззрение не отбрасывает старое, как негодный хлам, а сохраняет в старом все жизнеспособное, продолжая тем самым его бытие в ином контексте и в изменившихся условиях. То, что отживает и отбрасывается в ходе исторического развития, составляет заблуждение прошлого, а то, что сохраняется в настоящем, образует его (прошлого) истину. Но и сегодняшняя истина подвластна общему закону развития, ей тоже суждено претерпеть в будущем беспощадную ревизию, многое утратить и возродиться в сильно изменённом, чтоб не сказать неузнаваемом, виде. Философия призвана резюмировать ход исторического процесса, систематизировать и объединять ранее обнаружившиеся точки зрения во все более богатую и гармоническую картину мира. Специфика истории по Коллингвуду заключается в парадоксальном слиянии свойств искусства и науки, образующем «нечто третье» — историческое сознание как особую «самодовлеющую, самоопределющуюся и самообосновывающую форму мысли».

Р Дж Коллингвуд , Роберт Джордж Коллингвуд , Робин Джордж Коллингвуд , Ю. А. Асеев

Биографии и Мемуары / История / Философия / Образование и наука / Документальное
2. Субъективная диалектика.
2. Субъективная диалектика.

МатериалистическаяДИАЛЕКТИКАв пяти томахПод общей редакцией Ф. В. Константинова, В. Г. МараховаЧлены редколлегии:Ф. Ф. Вяккерев, В. Г. Иванов, М. Я. Корнеев, В. П. Петленко, Н. В. Пилипенко, А. И. Попов, В. П. Рожин, А. А. Федосеев, Б. А. Чагин, В. В. ШелягСубъективная диалектикатом 2Ответственный редактор тома В. Г. ИвановРедакторы:Б. В. Ахлибининский, Ф. Ф. Вяккерев, В. Г. Марахов, В. П. РожинМОСКВА «МЫСЛЬ» 1982РЕДАКЦИИ ФИЛОСОФСКОЙ ЛИТЕРАТУРЫКнига написана авторским коллективом:введение — Ф. Ф. Вяккеревым, В. Г. Мараховым, В. Г. Ивановым; глава I: § 1—Б. В. Ахлибининским, В. А. Гречановой; § 2 — Б. В. Ахлибининским, А. Н. Арлычевым; § 3 — Б. В. Ахлибининским, А. Н. Арлычевым, В. Г. Ивановым; глава II: § 1 — И. Д. Андреевым, В. Г. Ивановым; § 2 — Ф. Ф. Вяккеревым, Ю. П. Вединым; § 3 — Б. В. Ахлибининским, Ф. Ф. Вяккеревым, Г. А. Подкорытовым; § 4 — В. Г. Ивановым, М. А. Парнюком; глава Ш: преамбула — Б. В. Ахлибининским, М. Н. Андрющенко; § 1 — Ю. П. Вединым; § 2—Ю. М. Шилковым, В. В. Лапицким, Б. В. Ахлибининским; § 3 — А. В. Славиным; § 4—Г. А. Подкорытовым; глава IV: § 1 — Г. А. Подкорытовым; § 2 — В. П. Петленко; § 3 — И. Д. Андреевым; § 4 — Г. И. Шеменевым; глава V — M. Л. Лезгиной; глава VI: § 1 — С. Г. Шляхтенко, В. И. Корюкиным; § 2 — М. М. Прохоровым; глава VII: преамбула — Г. И. Шеменевым; § 1, 2 — М. Л. Лезгиной; § 3 — М. Л. Лезгиной, С. Г. Шляхтенко.

Валентина Алексеевна Гречанова , Виктор Порфирьевич Петленко , Владимир Георгиевич Иванов , Сергей Григорьевич Шляхтенко , Фёдор Фёдорович Вяккерев

Философия