Духовные стихи как жанр фольклора

Исследователь этого стиха О. А. Савельева39 на основе анализа текстов показывает, что основные различия вариантов стиха «Плач Адама» связаны с расхождением в их богослужебном источнике – «Славы» утрени Недели Сыропустной. Иначе говоря, разные варианты стиха «Плач Адама» создавались, по-видимому, на основе разных переводов «Славы». О. А. Савельева выделяет две редакции этого стиха – раннюю, краткую (созданную приблизительно в XXIV – XV веках) и позднюю, пространную (появилась в конце XVII века)40. Пространная редакция включает в себя две части: первую, схожую с краткой редакцией и вторую, включающую в себя увещевание человеку, сложенное от лица Адама:

Дает нам Господь много,
Нам кажется мало:
Ничем мы не насытимся,
Ничем не наполнимся;
Очи наши – ямы,
Руци наши – грабли,
Очи завидущи,
А руци загребущи:
Что очи наши завидят
То руци наши заграбят.

Или:

Не можем мы, братие, ничем ся наполнить:
Дает нам Бог много, нам кажется мало.

41

Отдельный мотив увещевания – участь человека после смерти, тщета земного богатства перед лицом Бога:

Как, братие, п

омрем,Мы все позабудем.Взяти мы с собоюНичто же не можем:
Только мы возьмемСаван да срачицу.42

Мотивы слов Адама можно найти в сочинениях Ефрема Сирина «Размышления при гробех» и Иоанна Златоуста «Сказания об умерших» и «Сказания о некотором человеке богобоязливе».

Начало текстов или же, напротив, переход от первой части стиха ко второй (что чаще) обычно содержит мотив рождения Христа – Спасителя мира и Его Крещения:

Христос народился, в Иордане крестился
Адам слобонился, весь мир обновился.
А мы дружие-братие, придем в Божью церковь
Мы станем со страхом во Божьей во церкви…

43

Слова о Христе – втором Адаме, в стихе об Адаме ветхозаветном говорят об определенной степени осмысления христианской догматики44 – в противном случае, мотив Рождества и Крещения Христова не был бы столь прочно включенным в стих, казалось бы, с совсем другим сюжетом. Рассмотрим здесь еще один, белорусский вариант стиха45. В нем Господь после плача Адама дает «Петру-Павле» (нередкое в стихах отождествление Петра и Павла, связанное с их единым церковным праздником) указание отомкнуть для Адама рай. Рай открыт, однако:

Як завидев Павле (вар. Аврааме)
Средь раи Адамя:
Не твое то дело
По раи ходити,
Раи досмотряти.
Ох там тебе дело —
На Сиянския горы:
Там тебе покажут
Чернокнижныя книги,
Там тебе покажут
Жития и бытия

Кроме того, что в стихе одновременно действуют и Адам и Петр с Павлом, здесь мы вновь встречаемся с особым местом земли, где можно увидеть грядущие судьбы мира.

Стихи «Плач Адама» являются хорошей иллюстрацией примеров трансформации одного и того же сюжета в стихе в разные исторические эпохи. Так, в XVII веке стихи несколько видоизменялись и включались в «покаянны осьми гласов»46. В XVII, начале XIX века стихи об Адаме имели кантовую поэтику и могли даже включаться в «Богогласники»:

Бых ах первейший насельник рая,
Где мя последняя постигли злая,
Ах! Из рая в ров преселихся
От сладости в горесть зближихся

47

Или, напротив, в середине века XIX представлять собой даже такой стих:

Адам веселый дух имел,
И Еву в сад гулять повел,
От райских древ плода вкушать
Себя природой утешать.

48

Конечно, наряду с этими двумя «образцами» продолжали бытовать и истинно народные духовные стихи о «Плаче Адама».

Кроме этого сюжета, об Адаме говорится в стихе «Голубиная книга»:

Оттого у нас в земле цари пошли —
 От святой от главы от Адамовой;
 Оттого зачались князья-бояры —
От святых мощей от Адамовых;
Оттого крестьяны православные —
От свята колена от Адамова./

где вся земная иерархия мыслится связанной с Адамом. Один из самых ранних вариантов стиха о Голубиной книге, известный по сборнику Кирши Данилова, начинается именно с пребывания Адама и Евы в раю, причем изгоняются они из рая не из-за нарушения Божьего завета, а потому что, вкусив «ягоду», Адам