Духовные учителя сокровенной Руси

При жизни Илья Алексеевич Ковылин имел обширные знакомства в среде русской интеллигенции, вельмож и государственных сановников. Неоднократно он был представляем императрице Екатерине II, императорам Павлу I и Александру I. Столь обширные связи давали Ковылину возможность в тяжелое для старообрядцев время отводить угрозу от Преображенского кладбища, которое царское правительство неоднократно пыталось закрыть и уничтожить. Он оберегал созданную им обитель, постоянно раздавая «подарки» различным мелким чинам, которые на многие вещи смотрели «сквозь пальцы». Законодательство Екатерины II и Павла I не знало юридического понятия старообрядческой общины, и в течение 37 лет кладбище числилось собственностью Ковылина. Старообрядцам – как отдельным лицам, так и целым обществам – вменялось в обязанность лишь соблюдение общих законов и правил общего для всех благочиния. Это отдавало их в полную власть низших чиновников, которые внимательно следили за старообрядцами, истолковывая всякую мелочь как нарушение общего благочиния. Любая мелочь могла привести к разрушению кладбища. Однажды Ковылин вовремя не дал обычного подношения какому-то мелкому чину. Последовал донос о незаконных действиях на Преображенском кладбище. Дело попало на решение к императору Павлу I, который с присущей ему горячностью распорядился закрыть кладбище и снести все постройки. Кладбище удалось спасти ценою пирога с начинкой из 10 000 золотых полуимпериалов, поднесенного московскому обер-полицмейстеру генералу Воейкову. Пирог замедлил выполнение задуманного, а последовавшая смерть императора Павла и вовсе предала указ полному забвению…

После многих усилий 15 мая 1809 г. властями был утвержден выработанный И. А. Ковылиным и его помощниками «Устав Богаделенного дома на Преображенском кладбище». Кладбище впредь предписывалось называть «Преображенским богаделенным домом» с предоставлением ему всех прав, «коими пользуются подобныя частныя благотворительныя заведения и подчинением оного полицейскому надзору». Однако оставалось еще одно стеснительное для староверов требование – записываться в церковно-приходские ведомости. С целью добиться полной независимости обители от духовных властей Илья Алексеевич в феврале 1809 года отправился в Петербург. Вскоре был издан новый указ, которым Преображенское кладбище освобождалось от опеки со стороны Духовной консистории. Преображенцы теперь сами выбирали попечителей и были полностью автономны в своей внутренней жизни. Регистрация старообрядцев при этом была возложена на полицию.

С радостным известием об утверждении новых правил Ковылин поспешил в Москву. Но ему не суждено было воспользоваться преимуществами полученной свободы: в дороге он простудился и в родную обитель прибыл уже тяжело больным. Но даже находясь при смерти, Илья Алексеевич продолжал заниматься делами староверия. 21 августа 1809 г. он отошел к Богу.

Преображенская обитель огласилась скорбным плачем ее многочисленных насельников. «Ох! Увы! Злосчастное время настоящее! Ох! Увы! Плачевно дни насташа. Ох! Увы! Всеобщественный христианский ходатай, любезный дар церковный, неусыпный собратский попечитель, покров нищим, врач немощем, церковная соль, любезный наш господин Илья Алексеевич, ох! увы! Како изреку? Како язык настрою? Жалость наша неисповедимая, позван Богом к преселению на он век, в уготованное себе место», – так писал ученик И. А. Ковылина Лука Терентьев боровскому наставнику Василию Иванову.

На погребение Ковылина была написана стихера, за традиционными формами которой читается неподдельная скорбь насельников Преображенской обители о своем благодетеле: