Духовные учителя сокровенной Руси

Гонения XX в. оказались самым серьезным испытанием для староверия. Двадцатому веку во многом удалось сделать то, чего не смогли достичь ни гонения, ни инквизиция предшествующих трех веков – многие староверы отошли от веры своих отцов. Одной из главных причин такого отступления явилось то, что целые социальные слои, традиционно служившие опорой старообрядчества: купцы, промышленники, кустари, мелкие предприниматели, кооператоры, крепкое крестьянство, казачество, – были уничтожены. Царская власть, преследовавшая староверов за их убеждения, все же не ставила перед собой задачу разрушения быта и социальной структуры, являвшихся «стержнем» старообрядческой религиозной жизни. Поэтому староверы «сравнительно легко переносили дискриминацию и открытые гонения. Полное же разрушение быта и общественных связей в подсоветской России самым трагическим образом сказалось на состоянии старообрядчества»[157].

От гонений XX в. пострадали все без исключения старообрядческие согласия, но по филипповцам, пожалуй, был нанесен один из самых тяжелых ударов, поскольку у них не было единого духовного центра, и все держалось на авторитете того или иного наставника. В 1930-е гг. был нанесен удар по филипповцам Северной Двины – теперь духовная традиция в этих местах совершенно прервалась, и «лишь развалившиеся избы по двинским берегам еще напоминают о былой славе филипповских скитов»[158]. В Кимрах хотя филипповцы в наши дни и существуют, однако не столь многочисленны, как некогда.

В Москве Братский двор был разорен после революции. В 1926 г. была снесена колокольня, а в 1933 г. президиум горисполкома решением от 7 мая постановил закрыть молитвенный дом христиан филипповского согласия. Решением от 5 июля того же года президиум Мособлисполкома поддержал это решение, «так как молитвенный дом пришел в полную ветхость из-за отсутствия необходимых решений и малочисленности верующих…»[159] Несмотря на все жалобы филипповцев президиум ВЦИК на заседании 10 сентября 1933 г. утвердил решения городских властей и окончательно ликвидировал храм. Само здание моленной было снесено уже в 1982 г., и на его месте теперь находится городской сквер.

После того как Братский двор был разорен, московские филипповцы некоторое время собирались на Рогожском кладбище, пока не получили в 1940 г. бывшую федосеевскую Никольскую часовню на Преображенском кладбище возле могилы И. А. Ковылина. Московская филипповская община просуществовала вплоть до начала 1990-х гг. и прекратила свое существование лишь со смертью стариков, а здание часовни было возвращено федосеевцам. Молодые же представители согласия во главе со своим наставником переселились в Архангельскую область, где воссоздали общину под Каргополем.

В северной столице община при Киржаковской моленной в 1919 г. была официально зарегистрирована и просуществовала вплоть до мая 1935 г., когда власти приказали моленную закрыть. В мае 1946 г. здание частично было возвращено староверам, причем молились здесь все беспоповцы Ленинграда – и поморцы, и федосеевцы, и филипповцы, поскольку власти не хотели давать отдельные помещения представителям различных беспоповских общин, да и контролировать их так было легче. Со временем, благодаря мудрой политике настоятеля о. Амбросия Иоакимовича Толстова, все беспоповцы северной столицы объединились в одну Древлеправославную Поморскую Церковь. Однако во время новых, на этот раз хрущевских гонений моленная на Коломенской улице опять была закрыта, а община переведена в Рыбацкое (1961 г.), ставшее впоследствии одним из крупнейших беспоповских центров страны. Только в 1994 г. здание на Коломенской было возвращено староверам-поморцам, и в его стенах возобновилась церковная жизнь.